Армай Макс
Шрифт:
Пять лет он верно служил своей госпоже. Она исцелила его. Язык Хайеса вновь чудесным образом вырос и рыцарю пришлось заново учиться говорить. По её повелению он три года постигал воинское искусство в Коралловом Замке, скрытом глубоко под водой, в какой-то бездонной пещере под этим островом. Он обрёл там такие умения и навыки, о которых никогда даже не подозревал, и даже не думал, что таковые могут сыскаться хоть в каком-нибудь уголкеэтого мира. Королева Гейлли и сама иногда беседовала с ним, расспрашивая о его родной стране, её нравах и обычаях. Хайес конфузился и пытался отшучиваться, нежелая раскрывать Несравненной своё недостойное прошлое. Но разве от Неё возможно хоть что-либо утаить?
— Не печалься! — задумчиво улыбалась она тогда ему. — Всё что осталось в прошлом, навеки смыла волна времён, а сердце твоё отныне полно искупления и раскаяния…
Если бы это было так! Видит Всесущный, что она всячески пыталась смирить его нрав. Но что он мог с собой поделать? Он был таким, каким уродился — слишком гордым, несдержанным и, нередко, черезчур самонадеянным. Под её благотворным воздействием, он стал капельку мягче и рассудительнее… Но что такое эта капля перед бушующим океаном его души? И королева вновь удалила его из дворца, отправив теперь в Перламутровую Башню, расположенную на соседнем, меньшем острове, острове Он. И там он ещё целый год приобщался к искусству терпения и рассудительности. Этот год оказался для Хайеса даже тяжелее трёх предыдущих лет его обучения. Но он ни разу невысказал ни единого горького слова и терпел всё до конца.
— Вот теперь я вижу мудрость в твоих глазах, — вновь задумчиво улыбнулась ему королева.
В ответ на это Хайес расхохотался.
— Прости меня, о Божественная, но лесть твоя больше, чем все берега мира! — сказал он, утерев выступившие от смеха слёзы. — Я почти всё такой же, и, боюсь, даже самой смерти уже меня не исправить!
— О, нет! Ты стал другим. Пусть даже пока и не понимаешь этого, — едва заметно усмехнулась королева.
Но прошло ещё полгода, и Хайес, как и все вокруг, почувствовал, что что-то в Великой и Несравненной Гейлли Т’то Айяра изменилось. Глаза её всё реже светились радостью. Её волшебный смех с каждым днём всё меньше вселял в сердца её слуг веселье и счастье. А сама королева всё чаще искала уединения. И вот наступил день, когда по дворцу поползли слухи о каком-то пророчестве, ниспосланном ей во сне. Не многие были посвящены в него. Даже Хайес услышал его, да и то, прямо из королевских уст, лишь спустя почти два месяца.
Са эдо вайрэсу то кома, Ма оту амхэ ноф дол. Вамэгу тикамэ арвэр, Омусэ ту ам ро эол. Юс пока ариди ту айгу. Сатэгу омаро ту арвер. Эм ару ма юпога — эн’ги, О су’аи ам сорду абэ. Ис оро ладэгур итуру то кан, Э ран йо одэгу со ому ту дар, Но танигу’сэ то ивили кэа. Э оро мадэку се нирхе то ба!Королева Гейлли торжественно продекламировала ему это и спросила, понял ли он, о чём здесь говориться. Хайес наморщил лоб, запустил пальцы в бороду и, после часа мучений записал на пропитанной ароматами сойсу бумаге:
Там, где олени проложили свой путь, В тени могучего северного зуба, Живёт старый, благородный воин, Крепкий духом, словно столетний дуб. Юный отрок, повенчанный с мечом, Верно служит этому благородному воину. В сердце этого юноши — спасение мира, Или его погибель, на многие века. Если ты сумеешь опередить тень И вперёд неё подать ему свою руку, То дивный остров будет спасён. И ты одолеешь гибельную судьбу.— Что ж, неплохо, — похвалила его поэтические потуги королева. — Насколько я выучила твой язык, ты сделал довольно точный перевод. Но вот понял ли ты смысл всех этих слов?
Хайес растеряно заморгал глазами, и Несравненная, впервые за многие дни, искренно, а не одними только губами, улыбнулась:
— Ничего, мой верный арвер… Не всем же быть учёными мужами. Отважные воины тоже всегда нужны. И… честно говоря, — склонилась она к его уху, почти щекоча его своим дыханием. — Их я люблю гораздо больше!
Хайес замер от неземного блаженства, ощущая столь волнительную близость. Он, не думая, с радостью заплатил бы всей своей жизнью, за одно только мгновение обладания этой неземной красоты. Но увы, эта мечта была не просто несбыточна, но даже кощунственна, ибо, если верить шоэнским преданиям, Гейлли Т’то Айяра была правнучкой самого Хойгуса, древнего Бога Мирового Океана. Она уже свыше двухсот лет правила Архипелагом, после того, как её отец, Повелитель Бурь Ралла Т’то Айяра, покинул престол и удалился в неизвестном направлении. Злые языки утверждали, что его родная дочь коварно умертвила собственного отца, чтобы взойти на трон, но это предположение было даже не святотатственным, а просто абсурдным, ибо до сих пор, если, конечно, повезёт, очень редко, раз в несколько лет, лунной ночью можно было увидеть, как дочь, паря над морем, изредка встречается там с бывшим королём.
— Итак. — Несравненная вновь отстранилась от него. — Слушай, что получилось у меня… Слова, может быть, и не всегда совсем те, но зато, там, где надо, я выделила смысл более выпукло:
У Оленей Тропы, Там где Северный Зуб. Старый рыцарь живёт, Вековой словно дуб. Юный отрок с мечом - — Его верный слуга. Он спасёт этот мир, Иль сотрёт на века. Коль успеешь, до Тени, Дать руку ему, Дивный Остров спасёшь, Сокрушивши судьбу.