Эта семья впервые появилась в поле зрения правоохранительных органов в 1980 году, когда власти Иллинойса обнаружили, что она продает недействительные полисы. Их основными клиентами были врачи-ортопеды, которые особенно часто заключали договоры страхования от медицинских ошибок ввиду огромного числа проводимых ими операций. Однако регулирующие органы сочли, что семья страховщиков не предоставляет достаточного обеспечения. Было вынесено решение о том, что Брэмсоны вели незаконную деятельность, и выдано предписание о ее прекращении.

Семья вновь привлекла к себе внимание через шесть лет. Правоохранительные органы Канады несколько раз задерживали Нормана при пересечении границы с США с чемоданами, полными денег. Решив, что он отмывал наркоденьги, специализированное подразделение по борьбе с распространением наркотиков разработало спецоперацию с подставой, намереваясь поймать его с поличным. Но команда наблюдения была обнаружена — Норман каким-то образом узнал о них, — и на некоторое время его занятия контрабандой прекратились. Канадцы в конце концов пришли к выводу, что данный случай не имел отношения к наркотикам, и передали досье в подразделение по борьбе с мошенничеством. То, в свою очередь, дало наводку американской таможне, которая дождалась дня, когда Норман вновь повез деньги, и арестовала его на границе с поличным.

Однако ни американцы, ни канадцы в то время не знали, что Норман вывел свои незаконные операции по страхованию от медицинских ошибок из зоны досягаемости властей Иллинойса. В Торонто он основал «подвальную контору», которая по-прежнему работала с ортопедами. К этому времени он, кроме того, организовал офшорную страховую компанию на Багамах, названную International Bahamian Insurance (IBI). Норман публиковал объявления в газетах и профессиональных журналах, предлагая страхование IBI от медицинских ошибок по ценам на 20-30% ниже, чем у законных страхователей. Он мог позволить себе это, потому что никогда не оплачивал страховые иски.

Норман держал в Чикаго несколько почтовых ящиков и телефонных номеров, которые автоматически пересылали почту и переключали звонки на Канаду. Чтобы создать путаницу с юрисдикциями, он депонировал получаемые там деньги в Royal Bank of Canada в Торонто и еще одном банке в Виндзоре, Онтарио, после чего они немедленно переправлялись по телеграфу в Citizen Bank на Майами. Этот банк имел корреспондентские отношения с New World Bank на Ангилье, принадлежавшем Норману.

Это был всего лишь фасад, скрывавшийся за почтовым адресом. Молодая женщина, сидевшая на телефоне New World Bank, снимала поступающие в банк средства и направляла их дальше, теперь уже через корреспондентский счет в Caribbean Commercial Bank на Сент-Мартинсе. С Сент-Мартинса средства переправлялись в Цюрих, в Cantrade Bank.

Большую часть этого времени Марти управлял аптекой Нормана в Скоки, но умудрился лишиться полученной отцом лицензии, продавая лекарства без рецепта. Когда это произошло, Марти записался в полицию Чикаго. Он поступил в полицейскую академию, однако за несколько дней до принесения присяги был арестован за сексуальные связи с несовершеннолетними девицами. После этого он переехал в Вашингтон, округ Колумбия, открыл новую аптеку, но вновь был арестован — за незаконную продажу рецептурных лекарств — и отправился в тюрьму. Выйдя оттуда, он поступил на юридический факультет университета. В это время Леонард как раз получил диплом юриста и работал в управлении прокурора штата в Чикаго. Позднее выяснилось, что в то время, когда Леонард был помощником прокурора штата, он также числился президентом мошеннической страховой компании Нормана.

Через некоторое время органы, регулирующие страховую деятельность в Иллинойсе, узнали о том, что Норман занимался рэкетом в Торонто, и лишили его лицензии. Как обычно, Норман на один шаг опережал события, открывая на островах все новые страховые компании. Некоторые следователи по страховым делам штата пришли к выводу, что Норман использовал аферы со страховками, чтобы отмывать деньги чикагской мафии. Но они так и не смогли заинтересовать этим управление прокурора штата. Что касалось Министерства юстиции, то оно сочло это проблемой канадцев. Полиция же Торонто была уверена, что в действительности этим делом должны заниматься власти Чикаго. Даже если Норман и отмывал деньги мафии, этого никто не смог доказать. Как бы то ни было, он и его семья вскоре переехали в Балтимор, где вновь продолжили работать по своей мошеннической схеме. Именно там два серьезных и решительных агента ФБР решили положить конец их деятельности.

В настоящее время Джим Воулс и Дон Вэдсворт уже вышли в отставку и руководят Национальным центром по борьбе с мошенничеством, расположенным на окраине Филадельфии. Но в те дни они работали в Атлантик-сити, штат Нью-Джерси, и Воулс занимал должность специального старшего агента. Поскольку Атлантик-сити является одним из центров игорного бизнеса, Воулс, Вэдсворт и другие агенты пытались разобраться в том, какую роль играла мафия в управлении местными отелями и казино.

А в Вашингтоне некоторые старшие руководители в штаб-квартире ФБР решили начать не слишком популярную кампанию преследования преступников — «белых воротничков». Нечего и говорить, что преступления «белых воротничков» отнюдь не получают такой же известности, какой пользуется организованная преступность. Причем среди самих «белых воротничков» мошенничества со страховками пользуются наименьшей популярностью.

Федеральные власти всегда считали, что, поскольку страховая отрасль регулируется законодательством штатов, расследования афер в этой сфере автоматически становится личным делом того или иного штата. ФБР вмешивается только тогда, когда преступление совершается на территории нескольких штатов. И страховщики-мошенники это учитывают. Они работают в одном штате до тех пор, пока там не становится жарко, а затем пересекают его границу и обосновываются в другом. Когда заниматься данным видом деятельности во втором штате также становится невозможно, они переезжают в третий. И проблема заключается в том, что нередко к тому времени, когда в игру вступают федеральные власти, — если это вообще происходит, — оказывается уже слишком поздно. Ущерб уже нанесен, а шустрые жулики давно скрылись.