Для размышления

Заведите дневник, в который записывайте свои любимые басни и народные сказки, чтобы потом рассказать их своему ребенку.

Обещаю показать тебе, что никогда не поздно жить полной жизнью

Когда я впервые встретила Дададжи, деда Суманта, я была поражена, насколько он маленького роста. Сумант рассказывал мне о нем такие потрясающие истории, и, познакомившись с детьми Дадажи, довольными жизнью, энергичными, состоявшимися личностями - двумя братьями и двумя сестрами, - я представляла его повыше; в конце концов, мой муж и его брат, их отец и дяди все были ростом в шесть футов или выше, а Дададжи был примерно моего роста. Конечно, ему на тот момент было уже больше 80, а говорят, что с возрастом люди уменьшаются в размерах.

Сумант рассказывал мне множество историй о своем дедушке. Он родился в 1920-х годах в очень состоятельной семье; его отец, прадед Суманта, был одним из самых успешных людей в Северо-Западной Индии: он был владельцем суконной фабрики и уважаемым индийским предпринимателем, хотя Индия была колонией. Позже мой свекор рассказывал мне о письмах, которые прадед Суманта получал от Махатмы Ганди, Рабиндраната Тагора и пандита* Неру, с благодарностями за его достижения. В возрасте 15 лет у Дададжи появился автомобиль, что в Индии 1930-х годов, без сомнения, было величайшей редкостью, но Дададжи большую часть времени проводил за чтением книг, увлекался философией и вообще учебой. Если он чем-то интересовался, то отдавался этому всей душой; он быстро все осваивал, и, когда ему что-то нравилось, он становился лучшим в этом деле, а если предмет или занятие его не волновали, он не уделял им никакого внимания - и в этом смысле Сумант был его копией.

Несмотря на то, что я наслушалась историй о Дададжи от всех его «поклонников», прошло целых три года после моей свадьбы, прежде чем я познакомилась с ним лично. Мы с Сумантом были в Бомбее, и Дададжи ушел с работы пораньше, чтобы провести день с нами. В свои 83 года он до сих пор ездил в офис каждый день, хотя год назад ему было запрещено водить машину. Он отказывался пропустить хотя бы один рабочий день - потому что отказывался стареть.

Мы заказали чай, и Дададжи спросил Суманта и меня, что мы думаем о школе бизнеса и каковы вообще наши планы на будущее. Ему нравилась наша идея учиться вместе, и он пожелал нам наслаждаться каждым моментом этого процесса. Он задавал грамотные вопросы о том, чему мы там учимся, желая все новых и новых подробностей. А потом Дададжи стал вспоминать, как менялся мир на протяжении его жизни: когда он был ребенком, нельзя было даже поговорить по телефону - послания отправляли по суше и по морю; поездка из Лудьяны, его родного города, в Дели во времена юности Дададжи занимала столько же времени, сколько требуется сегодня, чтобы добраться из Дели в Нью-Йорк. Нам было даже трудно представить, каково это - наблюдать на протяжении одной жизни такие масштабные изменения в мире.

Еще более удивительно было то, что Дададжи спросил нашего мнения об Интернете и волнениях на фондовом рынке и стал предсказывать его крах, который вскоре потрясет экономику страны; при этом он ссылался на статью, которую прочел в газете TheEconomist днем раньше, и колонку редактора в сегодняшнем номере газеты TimesofIndia. В то время как его ровесники, и даже представители более молодого поколения, убеждали себя, что не в состоянии разобраться в новых технологиях и тем более воспользоваться ими, Дададжи пользовался электронной почтой и каждый день бродил по сети Интернет. Он подробно изучал возникавшие новые технологии, и у него было свое мнение по поводу перспектив беспроводной связи, а также всех плюсов и минусов DSL по сравнению с кабельной сетью. Дададжи сокрушался, что не родился всего десятью годами раньше - так он мог бы организовать новый бизнес. К концу нашего разговора мы были просто сражены его познаниями в области современных тенденций и инноваций. Я пообещала себе, что, когда мы с Сумантом состаримся, мы тоже не будем сбавлять скорость и не будем бояться осваивать новые способы мышления, продолжая жить полнокровной жизнью.

Когда мы приехали домой, Дадиджи, бабушка Суманта, приготовила любимые блюда Суманта, которыми мы с удовольствием полакомились. Дададжи и Дадиджи поддразнивали нас и смеялись вместе с нами, рассказывая истории о своей романтической любви. Год назад, после 60 лет брака, они снова произнесли обеты верности друг другу. После церемонии Дададжи спросил моего свекра, номер в каком отеле он забронировал - чтобы они могли отпраздновать свадьбу как настоящие молодожены.

Возраст, юный или преклонный, часто используется в качестве оправдания тому, что мы делаем или не делаем; но существуют прекрасные примеры жизни людей, которые разрушают эти стереотипы каждый день. Насколько богаче и полнокровней была бы наша жизнь, если бы мы действительно ощущали в каждый ее момент, что мы способны на все? Мы бы тогда умели так поддержать своих близких, чтобы подарить им вдохновение, вселить в них надежду и оптимизм; мы бы предложили своим детям новый пример для подражания, наглядно доказывающий, что люди никогда не бывают слишком старыми, или слишком молодыми, чтобы добиться всего, чего угодно.

* Старинное индийское почетное звание ученого брахмана, знатока санскрита и классической индийской литературы на санскрите.
– Примеч. пер.

Обещаю научить тебя терпению

Помню, как ребенком я временами просто приходила в отчаяние, пытаясь заполучить то, к чему прикипела душой, и труднее всего мне было научиться терпеливо ждать. Я помню, как однажды вечером мама рассказала мне эту сказку, после того как я целый день пыталась добиться желаемого.

Две обезьяны как-то слонялись по деревне, что находилась рядом с лесом, и вот на глаза им попались два горшочка с орехами. Это были их самые любимые орехи, и, широко раскрыв глаза от изумления, они стали приближаться к горшочкам.

Первая обезьяна быстро кинулась к горшкам, даже не убедившись, нет ли поблизости опасности; вторая оказалась более осторожной и тщательно осмотрела окрестности, прежде чем подойти к вожделенному лакомству. Догнав наконец первую обезьяну, она заметила, что та задыхается от негодования - торопясь скорее полакомиться орехами, первая обезьяна засунула лапу в горшок и загребла как можно больше орехов, - но теперь ее кулак был таким большим, что застрял в узком горлышке. Глаза обезьяны выражали сильный голод и вожделение, и она все настойчивей пыталась вынуть кулак из горшочка, но все было напрасно.

Вторая обезьяна, посмотрев, как первая потеет и задыхается от возмущения, спокойно и медленно приблизилась ко второму горшку, засунула туда лапу и достала только один орех, с помощью большого и указательного пальцев. Ей легко удалось вынуть лапу из горшка, она съела вкусный орех и потянулась внутрь горшка за следующим.

Первая обезьяна с негодованием смотрела, как ее подружка ест орехи один за другим, но от этого ее еще больше обуревала жадность, и она не могла разжать кулак с орехами - она мучилась и мучилась, но не могла вынуть свой кулак. Вторая обезьяна к тому времени уже почти доела свои орехи и выглядела очень довольной и счастливой.