«Вот что прожгло стены! – вдруг отчетливо осознал Киря. – Наверное, кто-то пытался спрятаться в крепости. Пытался, но не смог».

Одно из щупальцев дотянулось до копошащегося клубка фиолетовых лоз. Туман сжег и обратил в белый призрачный дым два или три отростка, после чего вся спутанная масса, извиваясь, будто клубок змей, вползла на стену. Вьюнок вырывал из земли корни и, раскидывая цепкие побеги по трещинам в кладке, сам себя поднимал наверх, словно живое существо. Не очень высоко, правда, но и это расстояние, судя по всему, было непреодолимым для текущего над самой землей тумана.

Обескровленный труп с перерезанным горлом так и остался лежать у подножия стен. Фиолетовый вьюнок оставлял добычу более сильному хищнику.

Туман накрыл труп. А одно из клубящихся щупалец потянулось к бреши, из-за которой выглядывал Киря.

Начохр оттолкнулся от стены. Упал. Больно ударился плечом. Может быть, именно эта боль и вывела его окончательно из полупарализованного состояния.

Он бросился к Коромысловой башне. Если под кремлем и есть подземный склад, то вряд ли удастся оттуда что-нибудь вытащить. С таким-то соседом!

Оглянулся Киря только возле провала под башней.

Туманное щупальце только-только прошло сквозь брешь в стене. Эта тварь (хотя тварь ли это в привычном смысле слова?), может, и неуязвима для пуль, но и медлительна тоже.

Киря скользнул в провал. Включил фонарь. Сбежал по ступенькам. Никакой Алёны с ведрами здесь не было. Зато была знакомая узкая лестница.

Снова стало трудно дышать. Нет, только не сейчас! Сейчас терять сознание ему нельзя.

Киря благополучно добрался до затопленного туннеля и… в ужасе остановился. Над водой стелилась знакомая уже субстанция. Туман-мутан. Плотный, полупрозрачный. Живой…

Здесь, в туннеле, матовый слой тумана подсвечивался снизу, от воды, и было хорошо видно, что происходит за тяжелой клубящейся дрянью.

Туман-мутан медленно струился по воде, окутывая и облизывая верхнюю часть «Боевого крота». Шлюзовой люк заваленной на бок субтеррины был задраен.

Вода под туманом бурлила и испарялась, множа и насыщая и без того густую молочную пелену, но хуже всего, что титановая обшивка «крота» тоже поддавалась воздействию неизвестного существа. Или вещества. Броня субтеррины походила на долину вулканов, испещренную дымящимися кратерами.

Значит, проклятый туман добрался и сюда. Заполз сам через затопленные туннели или протянул одно из своих щупалец. И вот теперь…

Едкое матовое марево потянулось к Кире. Медленно. Словно издеваясь. Словно понимая, что эта добыча точно никуда не денется.

Субтеррина зарокотала, завибрировала и затряслась, готовясь к старту. Вода вокруг взбурлила сильнее.

«Уйдут! – вдруг отчетливо понял Киря. – Ведь они сейчас уйдут. Вот прямо сейчас. Без меня!»

Впускать его внутрь никто не собирался. Между ним и закрытым люком клубился туман. Туман-мутан. Но если проскочить быстро? В конце концов, до плоти туман доберется не сразу. Сначала ему нужно разъесть защитный костюм. Ну, проскочит он, и что? Люк-то заперт.

А может, его, Кирю, просто не видят? Может, его сочли погибшим?

Нет, должны видеть. Хотя бы один человек, должен был сейчас и видеть и слышать Кирю.

– Ста-а-ас! – он обратился к этому человеку, размахивая автоматом. – Стас, откройте люк! – Голос в противогазе звучал глухо и тонул в туманной пелене, как в вате. Но Стас все равно должен его слышать. – Проклятый Хвостопад, ты же знаешь, что я здесь! Скажи Гришко! Откройте люк, мать вашу!

Подземлодка дернулась.

Субтеррина начала выравниваться. Запертый и изъязвленный люк погружался в туман, в воду. И времени на раздумья больше не оставалось.

Нет! Нет! Нет! Трижды нет!

Киря прыгнул в туман. К люку.

Еще в полете он почувствовал, как лопается резина «химзы».

Упал на обшивку. Отчаянно замолотил кулаками по титану. Плотные сталкерские перчатки расползлись. Кожа на руках тоже начинала отслаиваться.

Киря заорал от страха, боли и отчаяния.

– Стас! Мать твою! Долбаный «гэшник»! Скажи Гришко! Я здесь! Откройте люк!

Противогаз уже не мешал кричать: резина порвалась, окуляры выпали, фильтр болтался где-то под подбородком.

– Это Нижний! Нижний Новгород!

Кожа на лице горела и слазила. Звуки глушила уже не противогазная маска, а туман.

– Здесь есть какой-то схрон! Старый склад! Слышите!

Жгло язык, десна, нёбо и гортань.

– Я видел! Я знаю где! Открывайте! Открывай, Стас!

Было больно, безумно больно. И было трудно… очень трудно, нечем было уже дышать.