Опасность пришла не снизу. Стас машинально поднял автомат, прикрывая оружием голову, и метнулся в сторону.

Из-под обрушившихся сверху кирпичей сталкер вынырнуть не успел. Его все-таки задело. Разбило дозиметр на автомате и вышибло оружие из рук. Один кирпич угодил в голову, не защищенную даже резиной противогаза. И хотя удар пришелся вскользь, Стаса сбило с ног. На какое-то время он потерял сознание. А когда пришел в себя, по ту сторону кирпичной россыпи уже виднелась чья-то тень.

Мутант? Устроившая засаду тварь? Но с каких пор твари устраивают ТАКИЕ засады?

Из кирпичей еще светил чудом уцелевший фонарь, но света было мало, а пыли – много, и вообще перед глазами после сильного удара все плыло, так что разглядеть нападавшего удалось не сразу.

Тень вступила в луч света, воплотившись в человеческую фигуру. Теперь Стас даже различил стариковское лицо – морщинистое и бородатое. Под неопрятной косматой бородой болтался простенький, скорее всего, самодельный респиратор.

Незнакомый старик, увы, оказался ближе к автомату. Он вырвал «калаш» из-под кирпичей, стряхнул с цевья остатки разбитого дозиметра. Направил оружие и свет на Стаса.

Сталкера осветили сквозь клубы оседающей пыли. Осмотрели. Удивились:

– Ишь ты, живой! И прыткий какой. Чуть не выскочил из-под кирпичиков.

Голос говорившего был скрипучий и неприятный. Свет фонаря слепил глаза. Делать резких движений под прицелом автомата не хотелось. Да Стас и не понимал пока, способен ли он на движуху вообще. Сначала надо проверить.

Стас пошевелился. Под боком что-то хрустнуло. Ага, накрылась висевшая на поясе рация. Точно – вся в хлам. Значит, связи с метробазой больше не будет. Зато, вроде, руки-ноги слушаются. И голова не пробита. Шишак будет, но черепушка цела. Пока. Да, давненько он не встречал людей. Но здесь вот не повезло. Нарвался…

– Ты там не шибко шебуршись, – предупредил дед. – А то пулю всажу – и «мама» сказать не успеешь.

– Ты кто такой? – прохрипел Стас, сплевывая кирпичную пыль.

– Ну, типа, здешний сторож, – издевательски хмыкнули ему.

– Слушай, если ты тут охотишься на мутантов и забиваешь их кирпичами на мясо…

– На таких, как ты, я охочусь, – перебил «сторож». – Давно охочусь. Только вы здесь гости не частые. Ты первый вот заскочил за столько-то лет! – Старик противненько захихикал.

– Чего тебе надо? – Сейчас главное выиграть время, отвлечь внимание старика болтовней, привести собственную координацию в порядок. А потом будет только одна попытка.

– Что надо, я взял. – Стас услышал лязг затвора. Видимо, хозяин подвала проверял «калаш». Что ж, с автоматом все в порядке, и Стас это знал. – Хорошая вещь автомат. Нужная. Особенно если с патронами. Мои-то все давно закончились, а новых взять негде.

– Ты здесь один? – спросил Стас.

– С некоторых пор, в некотором роде, – старик невесело вздохнул. – Остальные ушли. Испугались. Но и я не совсем один остался.

«Сторож» подцепил носком старого потрескавшегося берца кирпичный обломок и столкнул между прутьев решетки. На нижнем ярусе раздался сухой стук. Эхо тут же преобразилось в стенания, всхлипывания и плеск воды, которой не было.

– Слышишь? – луч фонаря на секунду посветил вниз. Стас машинально отметил, что лица на полу под решеткой больше не видно. – Они тоже со мной. Их даже твари боятся. Сюда ни одна не суется. Поэтому я еще жив.

– Кто они? Кого их?

– А-а-а, ты ж не местный, – запоздало сообразил дедок. – Это Демидовская башня, – теперь луч фонаря указал вверх, на сводчатый потолок с открытым люком, на который Стас не обратил внимания раньше. – Невьянская наклонная, которая, – луч снова светил в лицо Стасу. – Не слыхал? Типа, исторический памятник государственного значения, и все такое. Подлежит охране. Раньше я башню охранял. А теперь – она меня.

Стас понял только одно: перед ним действительно сторож – какой-то спятивший музейный охранник. Старик объяснил остальное:

– Акинфий Демидов в этих самых подвалах затопил своих рабочих. Скрывал, прохвост, от государевых людей, как по его приказу здесь тайком, в обход казны, выплавляли золото с серебром и чеканили фальшивые монеты. С тех пор башня покосилась, а души утопленных тут вот и маются. Раньше их, правда, не слышно было, а теперь, когда живых людей вокруг не стало, трудно не услышать мертвых, а? Любой, кто сюда зайдет, – услышит их, горемычных. Услышит, подойдет к решеточке посмотреть, а у меня над решеточкой-то гостинчик подвешен. Дернешь за веревку – кирпичики и посыплются. Кого хошь завалят.