– Ты, крыса! Еще раз ударишь моего друга, и я тебе руку сломаю.

Маленький наемник подскочил, как ужаленный, оборачиваясь, но я уже не обращал на него внимания, переключившись на Дядю.

– Всего лишь недостаток информации, чтобы делать правильные выводы, – сказал я ему. – Так о чем идет речь?

Дядя перевел быстрый взгляд с меня на Никиту, после чего, не отвечая, упал в кресло.

– Валерьян, когда мы будем на уже известном месте?

Главарь сверился с набросанным Шнобелем планом и картой.

– К вечеру.

– А где будем в полдень?

Мускулистый красавец опять сверился с картой:

– У переправы.

– Хорошо, тогда выходим, – кивнул Дядя. – Приготовьтесь к полудню.

Я заметил, что Валерьян слегка побледнел.

– Что на этот раз? – спросил он, махнув Шнобелю, чтобы забирал свой рюкзак.

– А я знаю? – раздраженно отозвался пожилой родственник. Хотя, конечно, я уже понял, что никакой он не родственник, ни близкий, ни дальний, ни седьмая вода на киселе. Просто чокнутый, который нанял отряд для какого-то грязного дела. Почему-то я не сомневался, что дело грязное. Почему? Думаю, дело в методах. Чистые дела грязными руками не делаются. – Но она точно что-нибудь устроит.

О ком это они? Ни черта не ясно, что происходит и о чем они говорят…

Крафт сгреб мои вещи, кроме патронов, запихнул в вещмешок и кинул мне, даже не завязав. Я не стал ловить поклажу.

– Никуда не пойду, пока не узнаю, зачем…

Удар был неожиданным, хотя я заметил движение. Крыса щучкой кинулся ко мне, занося ствол. Я поставил блок – но он предательски ударил снизу левой в печень.

Я молча скрючился, сцепив зубы, прижимая ладонь к боку. Боль, только что бывшая острой, растеклась по телу, теперь в месте удара тупо ломило.

Дядя поморщился.

– Валерьян, я который раз вас прошу, обуздайте этого крысеныша. Он портит мне человеческий ма-териал.

Человеческий материал? Это еще что значит?

Главарь шагнул вперед и без замаха дал Крысе в зубы. Тот отскочил, ощерившись, но ничего не сказал.

А Дядя повернулся ко мне:

– Как вас… Химик? Вечером вы все узнаете.

Я пошел – а что оставалось делать? Их больше, даже если удалось бы как-то договориться с Пригоршней, нам все равно их не одолеть. Они отобрали у нас оружие, связали нам руки и погнали по маршруту, который я сам обрисовал Шнобелю вчера вечером. Какое-то время я потратил, проклиная собственную неосмотрительность, а также доверчивость Пригоршни. Затем, понимая, что трачу время зря, стал приглядываться к своим спутникам.

Никиту пустили вперед вместе с Перцем и Крысой. Крыса этот не нравился мне чем дальше, тем больше. Кличку свою он совершенно оправдывал. За ними шагали, не придерживаясь особого порядка, Дядя с Крафтом и Валерьян. В конце я с Боцманом, Шнобель замыкал. Поначалу он пытался поддерживать беседу, но потом понял, что я с ним говорить не собираюсь, и заткнулся.

Путь пролегал вдоль реки. Было на удивление тихо. Замерло все, и природа, и звери, и птицы. Я шел, постоянно озираясь, потому что, честно говоря, подобная тишина конкретно настораживала. В Зоне, где мутанты вытеснили большинство обычных животных, все равно присутствует немолчный гул живой природы: листва шелестит, ветерок посвистывает, насекомые жужжат, птицы свиристят что-то свое, птичье. А тут – все будто вымерло. А ведь такого тут раньше не было. Даже солнце, казалось, застыло в небе и никак не могло подняться к зениту.

Было заметно, что наемники нервничают. Ближе к полудню они стали оглядываться, как и я, зарядили и по пять раз перепроверили оружие. Они будто ожидали нападения. Я попытался вспомнить, о чем говорил Дядя. Что должно случиться в полдень? Почему в полдень? Если нападение, то, может, стоит попросить оружие? Да нет, глупости, не дадут. Еще и в зубы можно получить… я вспомнил, что костяшки на правой руке у Валерьяна сбиты, видимо, у главаря это не пустая присказка, а реальный метод общения с подчиненными, наверняка и с пленниками он не миндальничает.

Идти, постоянно ожидая неизвестно чего, да еще не имея возможности защититься, – невольно и я немного занервничал.

Запястья стянули не слишком туго, но все равно довольно скоро заведенные за спину руки заныли, начали болеть, потом затекли и онемели. Я постоянно шевелил пальцами, крутил кистями, насколько позволяла веревка, однако это не помогало.

Дядя вполголоса переговаривался с главарем.

– Аномалий совсем нет, – тихо сообщил Ва-лерьян.

– Энергию копит, – отозвался Дядя. Он задрал голову, изучая небо. Я тоже бросил взгляд наверх. Кто копит энергию, для чего?

До переправы оставалось всего ничего, когда вдруг поднялся ветер. Он свежел, становился влажным. Небо резко затянуло тучами – откуда и взялись? На реке поднялись волны.

А ветер крепчал с каждой секундой, он бил в лицо, гудел в ушах.

– Бегом! – крикнул Валерьян. Дядя, подняв воротник, перешел на мелкую старческую рысь. Мы все побежали. Если нас накроет… в общем, лучше не надо. Буря в этих местах – опасное дело. Подгнивший лес, широкая река со склонностью к разливу, глинистые берега…