Филдинг не промолвил ни слова. Пустая трата времени. Возможно, он так напуган, что сразу по ее уходу напишет рапорт на имя Липмана.

— И вы тот самый человек, кто из принципа чуть не подал в отставку? Хотите, чтобы я вам поверила?

Лучше ей после этих слов не стало. Торнтон Филдинг — часть того старого Рима, который она знала. И зачем ей нападать на него?

— У тебя есть свои убеждения, Эмили, и тут уж ничего не поделаешь. Но прошу тебя, послушай меня и брось все. Ради своего же блага не трогай ты дерьмо.

Она распахнула дверь и с грохотом захлопнула ее за собой. Филдинг с несчастным видом смотрел ей вслед. Потом повернулся к столу и начал медленно, обдумывая каждое слово, печатать что-то на компьютере.

Эмили Дикон вернулась на свое место в кабинете Липмана. Помещение пусто. Шеф не оставил ей никакого сообщения.

«Ты не оставляешь сообщения в качестве приманки».

Так что же ей делать? Куда податься? Надо решиться и совершить поступок. Но как она может повлиять на ход событий?

Замигала иконка электронной почты. Эмили открыла письмо.

У Эмили захватило дыхание. Не теряя ни минуты, она приступила к работе. Посмотрела на часы. Время 13.05. Филдинг не очень-то расщедрился, однако, возможно, большего не мог сделать для нее, рискуя собой.

Эмили Дикон ввела ключевые слова, нужные для открытия блока.

Потом откинулась в кресле и стала смотреть на появляющийся на экране текст.

Полицейские нашли тело Моники Сойер. Они воспользовались монтировкой, чтобы проникнуть через багажник в салон полусгоревшего «рено», стоявшего у подножия Испанской лестницы. Заглянули внутрь. Их поразили запах и темная жидкость, сочившаяся из двух чемоданов. И они вскрыли замки.

Один из полицейских теперь блевал в участке на Сан-Джованни. Второй, юный салага, которому по виду никак не дашь больше двадцати лет, сидел сейчас в джипе на заднем сиденье между Костой и Перони. Глаза закрыты, лицо серое. С неба на город по-прежнему падает снег.

Коста и Перони молча слушали рассказ новобранца. Их вызвал Фальконе, когда они тщетно искали Лейлу в прибрежной зоне. Перони громко жаловался и говорил, что в городе есть другие полицейские, которые могли бы заняться этим делом.

Коста направил машину в сторону пьяцца ди Спанья сразу же после звонка Фальконе. Перони молил инспектора о том, чтобы им дали больше времени на поиски девочки. Однако Фальконе не уступал. В силу каких-то причин он посылал их именно туда. Мужчины гадали, в чем дело. Фальконе чувствовал себя загнанным в угол, враги превосходили его численно. В данный момент Коста и Перони стояли первыми в коротком списке людей, которым он мог доверять.

Перони оказался прав. На месте происшествия уже толпилось немало копов. Фальконе собрал большую команду офицеров в штатском. Все они сгрудились вокруг изуродованного автомобиля. Чуть поодаль стояли мужчины и женщины, работающие в близлежащих офисах и магазинах. Операция приняла большие масштабы. Без особой на то причины Фальконе не стал бы задействовать такие резервы. Одно из двух: или дело идет к развязке, или разваливается на части.

— Тебе лучше поехать домой, — обратился Перони к сидящему рядом с ним копу с абсолютно бескровным лицом.

— Мое дежурство заканчивается в пять часов, — ответил полицейский. — Вот тогда я и отправлюсь домой.

Перони кивнул.

— Как тебя зовут, сынок?

— Сакко.

— Запомню. Ты, похоже, крепкий парень. Первый раз видишь такое?

Сакко закрыл глаза и изобразил на лице детскую саркастическую гримасу.

— Первый ли я раз вижу труп в чемодане?

— Нет, — терпеливо ответил Перони. — Я имел в виду убийство вообще.

— Да. — Он не мог петушиться долго.

— Хорошо. — Перони похлопал его по плечу и стал вылезать из машины. — Пока.

Двое полицейских направились к месту преступления. Перони качал головой.

— Новички, — пробормотал он. — Почему он строит из себя мачо?

— Он делает то, чего от него ждут, Джанни.

— Мы все так поступаем, разве нет? А как насчет Лейлы?

Желание Перони обращаться со всеми людьми, не достигшими двадцатипятилетнего возраста, как с несформировавшимися подростками не переставало изумлять Косту.