До Аполл и нера дорос.

Он говорил, а мы внимали,

Он звал нас в сумрачные дали,

Где слово распадется в прах,

Где Джойс и Кафка — лишь начало,

Где на колу висит мочало,

Туда, туда на всех парах.

Работал в «Интуристе» в Риге,

Влачил не тяжкие вериги,

И сбросил их, и — утонул,

В истериках, скандалах, водке,

Посередине топкой тропки,

Смешав величье и разгул.

2011

Уфлянд

Ты искал в пиджаке монету

нищим дать и — нашел , конечно…

Надо готовиться к новому лету,

Надо прожить это лето беспечно.

Надо пройти до конца по Фурштатской,

Сбить каблуки и отбросить подметки,

Время подмазать расхожею краской

И запасти для закуски шамовки.

Что не закончил ты в пятидесятых,

Скажется нынче, где правят поминки.

Флагов трехцветных и тех — полосатых,

Хватит с избытком, летящих в обнимку.

Ты — своеволец, простец и умелец,

Чудный солдатик — всегда в самоволке,

Давнего времени красноармеец,

Переложивший слова и обмолвки,

Все, что сказали мы, будто для шутки,

Станет рассадой, взойдет и созреет,

Пусть же останется жизнь в промежутке,

Пусть ее дождик весенний развеет.

2012

Закат

Нине Королевой

Закат над заливом —

Атлантики больше,

На крышах и шпилях

Багровые клочья.

Вставайте из праха,

Кто жить расположен,

Последнее слово

Последнею ночью.

Мы жили когда-то в несносной остуде

Платя пятаками прозревшей глазнице,

Варили баланду в солдатской посуде

На Вечном огне у имперской границы.

У бедных ларьков над разбавленным пивом

Нас тень покрывала подземного моря,

Волна Афродиты толчком торопливым

И нас обнимала осадком в растворе.

И мы не заметили, как мы втянулись

В рутину погибели, хлада и тленья,

Мы ели с ладоней бесчувственных улиц,

Любили без повода и утоленья.

В пустой тишине, где гремели трамваи,

В подвалах, таивших чугунные топки,