— Доктор Бенедикт Тайсс, — как только Эшер шагнул в нишу, образованную выстроившимися вдоль стен позолоченными колоннами, рядом с ним возник Исидро. — Насколько я могу судить, он единственный из списка миссис Эшер, кто присутствует на сегодняшнем балу.

— Возможно, остальные благотворительные лечебницы не нуждаются в пожертвованиях, — Эшер слегка наклонил голову, чтобы заглянуть за колонну и посмотреть на изгнанника-баварца. — Его спутник был клерком немецкой дипломатической службы в Берлине.

— В самом деле? — вампир разглядывал доктора и его помощника с выражением змеи, изучающей сверчков. — Пожалуй, нам стоит посетить их лечебницу, чтобы своими глазами увидеть все, что только можно. Вы подойдете к нему?

— Не сегодня, — сказал Эшер. — Прежде чем дать ему рассмотреть и запомнить меня, я хочу узнать, что о нем известно Разумовскому, а также одному моему товарищу по Департаменту, который сейчас живет в Петербурге.

— Тогда я подожду вас снаружи. Не знаю, он ли тот человек, которого видела Ирэн, но вероятность того, что вы повстречаете здесь двух немецких ученых в обществе агентов Ausw"artiges Amt, составляет девятьсот пятьдесят тысяч к одному.

— Я собираюсь пожелать спокойной ночи князю Разумовскому.

— Он сейчас увлечен одной прекрасной баронессой, но поступайте как хотите. Сомневаюсь, что он заметит ваше исчезновение.

Исидро ушел. Эшер огляделся в поисках князя — который в противоположном конце зала и в самом деле был занят тем, что у другого человека выглядело бы как предложение руки и сердца стройной смуглой женщине в ярко-розовом платье, — и двинулся было в их направлении, когда кто-то положил руку ему на плечо.

Приближающегося человека Эшер почуял еще до того, как тот остановил его; вздрогнув, он повернулся и с трудом подавил отвращение. Этот мужчина выделялся даже на фоне редких нерях, которых можно обнаружить в любом многолюдном собрании — а Эшер прекрасно знал, что принадлежность к аристократии не спасает от подобного рода чудаковатостей. Он носил «народный» костюм из дорогого шелка, но ухватившая Эшера рука была грязной, ногти — длинными и обломанными, а лицо незнакомца — широким лицом крестьянина.

Если бы не глаза.

— Кто это? — грубый крестьянский говор посреди великосветского бала казался таким же пугающим, как и исходивший от мужчины удушливый запах. — С кем ты говорил?

Эшер покачал головой:

— Я не знаю.

— Держись от него подальше, — крестьянин отвернулся, взгляд его светлых глаз — серых и безумных — следовал за кем-то в толпе, хотя сам Эшер не видел никаких признаков Исидро. — Беги от него. Или ты не видишь, кто он? Его окружает тьма, как свет окружает лики святых.

— А вы видели лики святых? — спросил Эшер.

Крестьянин вздрогнул и снова посмотрел на него. На этот раз глаза у него были как у обычного человека. Может быть, они всегда такими были. Затем на полускрытом гривой сальных волос лице появилась усмешка:

— Мы все видели лики святых, друг мой.

Аннушка Врубова, беседовавшая неподалеку с двумя гвардейскими офицерами в форме, заметила их и послала им полную обожания улыбку:

— Отец Григорий…

Распахнув руки, она поспешила к ним в шуршании сиреневого шелка.

— Береги себя, друг мой, — отец Григорий перекрестил Эшера. — И да будет с тобою божье благословение. Еще раз увидишь его — и без благословения тебе не обойтись, обещаю. Он не из тех, кто ходит при свете дня.

8

Пока экипаж катил по Невскому проспекту, Эшер вспоминал, где и при каких обстоятельствах он встречал герра Рисслера — который теперь стал месье Текселем — до сегодняшнего вечера.

— Пожалуй, эту информацию тоже придется попридержать, — добавил он, подтягивая повыше полость в надежде укрыться от пронизывающего ночного холода. Местных, похоже, морозец не беспокоил.

Мимо них проносились кареты, словно сейчас было не четыре утра, а четыре вечера, а окна изысканных апартаментов над мраморными фасадами магазинов мерцали в сыром невском тумане желтым светом ламп.

— В Департаменте ходила шутка о сыщиках Охранки: они так неумело маскировались, что один наш человек холодными ночами посылал к ним лакея своей любовницы с горячим кофе. Но из письма Лидии следует, что только в Петербурге работает почти дюжина немецких специалистов по заболеваниям крови. Как только наш вампир узнает, что его подопечный засветился, он без особого труда найдет себе другого.