Анискин замолкает, снова садится на подоконник.

— Я сегодня долго беседовал с ребятами, — вступает в разговорЯков Власович. — И знаете что выяснилось? Ни Петр Опанасенко, ни Виктор Матушкин не понимали, что они совершали уголовное преступление. А кто в этом виноват? Мы, школа!

Глаза у директора грустные.

— Если ребят арестуют, — продолжает он, — на мою голову обрушатся громы небесные, хотя еще в прошлом году мы на педсовете говорили о том, что надо учить ребят разбираться в законах и в уголовном кодексе… А кто будет преподавать? Где специалисты? Ну, проведет пару бесед Федор Иванович, а дальше что? — Он откровенно тяжело вздыхает. — На меня обрушатся громы небесные — ерунда, переживем, но ведь Петр и Виктор, могут в колонию угодить… Сердце кровью обливается!

Наступает длинная пауза, трое молчат, затем Анискин неожиданно для всех шутливо выпячивает нижнюю губу, лицо у него легкомысленное.

— Безобразное дело получается! — притворно сердится он. — На два часа я вызвал геолога Лютикова, который из себя добровольного сыщика выстраивает и наводит клевету на друзей-товарищей, а его, черта, до сих пор нету. На полчаса опаздывает. Ну, Лютиков, будет тебе коленкор!

От часов Анискин переходит к тумбочке, на которой когда-то стоял сломанный радиоприемник, показывает на гору истрепанных книг:

— Это все про шпионов и жуликов! — по-прежнему театрально сердится он. — Вот сколько Лютиков за три месяца прочитал в библиотеке.

Капитан Качушин состраивает серьезную мину.

— Для чего же вы изъяли книги из библиотеки, товарищ старший лейтенант? — спрашивает он.

— Читать, товарищ капитан! — щелкнув каблуками, отвечает Анискин и грозно машет пальцем. — Где же этот Лютиков? Ну, я его без горчицы схарчу!

И как раз в этот момент в окно врывается такой шум и гам, что участковый втягивает голову в плечи. Слышны топот десятков ног, восторженные крики ребятишек, торжествующий гудок деревенской электростанции. Что-то важное, небывалое происходит в деревне, и, Анискин уже было бросается к окну, как на пороге появляется нечто странное, непонятное, иррациональное. Только через несколько секунд можно понять, что это человек, но какой — лицо у него черное, жирное, блестящее; с одежды на пол струится тоже черное, блестящее.

— Товарищ старший лейтенант, — кричит иррациональное существо, — подозреваемый Лютиков прибыл по вашему вызову!

— Лютиков? — оторопело восклицает участковый и бросается к геологу. — А что с тобой случилось, Лютиков?

— Нефть пошла! — ревет черный человек. — Нефть пошла! Ура! Нефть пошла!

Словно ураган проносится по кабинету участкового и сметает всех, кто сидел здесь; в течение одного мгновенья комната пустеет.

За околицей деревни, покачиваясь, возносится к небу желтый и яростный язык нефтяного пламени.

— Нефть пошла! — ревет вся деревня и бежит к буровой вышке.