Ника согласно кивнула, обрадованная такой позицией Виктории, но пока не очень понимала, чем она может помочь этой миниатюрной белокурой красавице с манерами аристократки и связями дипломата. Биографию Косогоровой Ника знала, так что возраст начальницы секретом для неё не был. Но то, как она выглядела, поражало. Ведь сейчас она сидела на кухне, а не под софитами в телестудии, и на лице был очень легкий деловой макияж. Тем не менее, она казалась даже моложе, чем на экране или на фотографиях. Трудно было представить её матерью Вадима. Скорее уж старшей сестрой. А если не приглядываться, то и младшей, поскольку рост Виктории был примерно таким же, как и у Ники, а фигура совершенно не утратила девичью гибкость.

"Она постройнее тебя будет, обжорка! – не выдержало мерзопакостное подсознание. – Хотя старше почти на двадцать лет".

– Ты так озадачено меня разглядываешь, – очень знакомо усмехнулась Виктория. – Не волнуйся, ничего криминального я тебе предлагать не буду, так ... попытаться убедить кое в чём моего сына. Почему-то я уверена – у тебя есть на него рычаги воздействия.

– Простите... то есть...ммм...я ни о чём таком не думала, просто...

– Смелее. "На ты", – подмигнула ей Виктория. – Что просто?

– Мне казалось, Вы... ты выше, – это было правдой, просто не всей, и опять же первым, что пришло на ум.

– Удачный ракурс, и так кажется всем. Ростом Вадим пошёл в Косогоровых.

А улыбкой в маму. И вот этими смешливыми огоньками в глазах, и... Перечислять можно было еще долго. Но сейчас важнее другое. Ника допила свой чай, окончательно поверив, что всё это ей не снится, и не смотря на всю свою нереальность ситуация в самом деле имеет место быть.

– С чего ты решила, что я имею какие-то рычаги воздействия на Вадима? – Ника порадовалась, что её голос, по крайней мере, не дрожит, а на обращении "ты" она только чуть-чуть запнулась. – Да... я ему нравлюсь, и не скрою, он мне тоже... очень. Но мы знакомы очень недолго. Уверяю, казус с платьем был совсем не тем, чем казался. В тот день мы виделись третий раз в жизни.

– А неделю спустя ты уже живешь здесь, – веско проговорила Виктория. – Вот с того и взяла. Кстати, прости меня за такой наглый визит. Я предполагала, конечно... но...

Виктория встала, налила себе еще заварки, плеснула остывшей воды из чайника и, кажется, сосредоточилась на оценке вкуса чая, позабыв о Нике и обо всём на свете. Этой нарочитой медлительностью стоило пополнить список качеств, которые унаследовал от неё сын.

– Видишь ли, – она наконец-то соизволила прервать молчание. – Вадим у нас со Стасом получился очень красивым мальчиком. Это, кроме того, что с умом у него тоже всё в порядке. Когда он был малышом, на него оглядывались на улице.

– Странно, он утверждал, что в юности был никому не интересным ботаном, – немного удивленно вставила Ника.

– В том самом возрасте, когда у мальчиков принято хоть немного начинать интересоваться девочками, он засел дома, уткнувшись в монитор, – Виктория досадливо поморщилась. – Одевался черти как, отрастил себе космы, не обращал внимание ни на кого, кто не знал слово "пиксель" или "софт", вот и создал сам себе репутацию ботана, даже сутулиться начал, благо отец вовремя заметил и гонял его на спорт. Мы со Стасом были уверены, что наш сын вполне может стать весьма успешным спортсменом. Фигура, рост, внешность – всё было на его стороне. Вадим же после того, как сдружился с Женькой, начал бредить компьютерами, ничего больше его не занимало. Пришлось пойти на хитрость и дать ему понять, каков он. И у меня получилось. Пусть не спорт, но... тоже вполне. Да, временами его заносило, но он хотя бы стал пользоваться тем, что дала ему природа. А она в его случае была удивительно щедра.

– Что есть, то есть, – согласилась Ника.

– Нет смысла скрывать, что девушек у него было полно.

– Я в этом не сомневалась ни на секунду, – Ника улыбнулась, давая понять, что не собирается нервничать и закатывать глаза.

Виктория одобрительно кивнула и, откинувшись на спинку стула, продолжила, не сводя с Ники внимательного взгляда.

– Надо сказать, Вадим никогда не проявлял к девушкам особой деликатности и не страдал романтизмом. – Виктория заметила замешательство Ники и тут же его пресекла: – Нет-нет! Не думай ничего такого, он всегда был очень щедрым, добрым и обходительным со своими избранницами. Но не деликатным. А с тобой... Свекровь была весьма заинтригована его поведением на даче. Припомнить случая, когда внук оставлял девушку в своей спальне на ночь, а сам тяжко вздыхал на нашей старой скрипучей кровати, она не смогла. Да и ваши довольные лица после лесных прогулок говорили о многом и то, как он тебя представил – "моя Ника". Мне на секунду показалось, что она рассказывает мне о ком угодно, только не о Вадиме. Не в его правилах кормить девушку творогом с ложки, увещевая, что в нём полно витаминов.

Виктория замолчала, видимо, ожидая от Ники комментариев, но она совсем не знала, что тут можно сказать. Разве что...

– А мне он сказал, что очень жадный, собирается выставить счёт за проживание, и теперь я у него в пожизненной кабале...

Выражение лица родительницы Вадима сначала было недоумевающим, потом она неуверенно улыбнулась, словно ожидая подвоха, а когда поняла, что Ника говорит вполне серьезно, расхохоталась до слёз.

– Он? Жа...жа...дный? Ой, не могу... В пожизненной кабале... Во загнул!

– Ну, не знаю, – Ника невольно поддалась веселью. – Мне он только булочки покупал и зубную щетку, – дополнила она, чтобы быть совсем честной. – А взамен требует, чтобы я готовила.

– Поверь мне, – отсмеявшись, Виктория одарила её взглядом человека, который знает, о чём говорит, – ты первая девушка, которой он купил зубную щетку. А то, что он покупал тебе булочки... Да еще и требование готовить. Милая, я не буду бежать впереди паровоза, но мысли на эту тему у меня тоже есть. Расскажи-ка мне, как вы познакомились. А уж потом займёмся интригами. Только абсолютно всё. Прошу, – подчеркнула Виктория, – как филолог филолога. Честно, без гипербол, но я настаиваю на метафорах.