– Аркадий, ты же и для казаков этих… леворверов наделаешь? – как бы отвечая на мысли попаданца, поинтересовался Татаринов. Вокруг опять повисла тишина. Вопрос был очень животрепещущим и касался всех. Тот невольно хмыкнул по поводу своей так быстро сбывшейся догадки:

– Не сразу. И оружие будет дорогим, особенно поначалу.

– Не дороже денег. Кому надо – добудет, что ж это за казак, если на ТАКУЮ ВЕЩЬ деньги не найдет? – Судя по тону Скидана, он и человеком подобное существо не считал.

– Это точно, Карп, – поддержал его Шелудяк. – Настоящий казак за доброе оружие что хошь отдаст, а уж за энтот… леворнмент…

– Ре-воль-вер! – по слогам внятно и громко повторил Аркадий.

– И палить он будет тоже без дыма? – поинтересовался Свитка.

– Увы, но бездымный порох мне в ближайшее время не осилить. Разве что…

– Что «разве что»?

– Если удастся наладить производство… некоторых веществ, то, возможно, выпущу небольшую порцию, то есть… немного, в общем, для пластунов, снайперов и разведчиков. Очень уж дорого обойдется. Хотя… мороки тогда… ведь под бездымный порох и оружие особое нужно… не знаю, стоит ли возиться.

– Стоит!

– Надо!

– Делай!

– Обязательно!

Мнение о производстве нового смертоносного девайса у присутствующих атаманов оказалось на редкость единодушным.

«Вот по серьезным бы вопросам они так. Ведь по любому поводу друг другу в глотки вцепиться готовы. Эх, надо переводить казачьи сообщества на диктатуры! Богдан к этому и сам идет, а вот Татаринов… воин, а не политик. Калуженин или Шелудяк бы больше подошли. Ладно, авось как-то все образуется».

– Помимо револьверов можно будет наладить выпуск казнозарядных дальнобойных ружей. Это в боях на суше куда важнее. И делать куда более удобные гранаты. И противопехотные мины, чтоб наступил кто на нее – и гаплык ему и всем, кто рядом случился. В общем, много чего. Главное – прорыв по производству капсюлей случился, с чем всех и поздравляю. Надеюсь, к большой войне с турками у нас уже будет много оружия, основанного на капсюлях.

– Считаешь, война будет, и скоро? – посерьезнел Богдан.

– Обязательно и вряд ли только с турками.

– А с кем еще?!!

– Потом про это. Сначала о том, что хоть немного облегчит вашу битву с поляками. Мы к ней изготовим немало трехфунтовых кулеврин. Они тяжелее обычных пушек, зато нарезные и новыми снарядами будут пулять спокойно на две-три версты. Причем не просто пулять, а попадать. В корабль или там… башню, группу шатров. А снарядики у них не чугунные болванки, а бомбы. Или зажигательные… в общем, с зажигательной смесью.

Попаданец задумался.

– Еще мы снабдим войска лекарствами, они хоть немного уменьшат смертность у раненых и больных. Сами понимаете, насколько важно, чтоб они не в могилу ложились или на паперть потом шли, а в войско возвращались. Эх, столько дел начато… время нужно. Будет время – наши войска самыми сильными станут. Люди стали прибывать из Европы знающие, умелые, с их помощью горы своротить можно, а потом на головы врагов обрушить. Так что все от вас самих и зависит. Разобьете весной поляков – много чего сделаем.

– Разобьем, иначе… всем хреново придется. Думаю, на кол еще никто не спешит? – ответил Хмельницкий.

– Да уж… нам попадать в руки панов не стоит. Ничего не спасет. Сулима, помнится, и в католичество перешел, и от папы их бл… медаль имел, а все одно страшной смертью помер, не пощадили его панки! – поддержал гетмана Свитка.

– Добре, с польскими панами разобрались. Петре, а как там у литовцев дела обстоят, не ударят нам в спину?

– Думаю, нет. Мы им передали весточку, что если не будут залупаться и лезть к нам, то и мы к ним не полезем. Нам дали знать оба Радзивилла, великий канцлер Альберт и великий гетман Кшиштоф, что они перемирие соблюдать будут. У них была рознь из-за веры, сами знаете, Альберт истовый католик, а Кшиштоф – заядлый кальвинист. Но они уже договорились. Оба известны как сторонники независимости Литвы. Раньше для такого шага у них возможностей не было, а теперь благодаря нам появились. Если побьем поляков, к нам литовцы не полезут. Им сейчас и так нескучно. Хлопы бунтуют беспрерывно, даже несколько местечек сожгли, над восточной границей московская армия висит, ни для кого не секрет, что Михаил мечтает вернуть Смоленск под свою руку.

– Так он и об Чернигове печалился, но что-то не спешит его забирать! – ухмыльнулся Скидан. – Может, не будем ему такой город отдавать?

– Берешь чужое, отдаешь свое… – за Свитку ответил Богдан. – А Чернигов-то и нам никак не чужой, но… надо будет отдать. Как ни обидно, но себе еще и московского царя врагом делать негоже. У нас и так вокруг одни враги, лишние нам совсем ни к чему. Если хочешь сохранить целое – будь готов пожертвовать кусочком. Мы с тобой уже сто раз это обговаривали.