«Хех! Хех!..» Сабли в обеих руках разили без промаха. Ни один вражеский клинок не мог проникнуть сквозь жалящее насмерть колесо, образованное двумя саблями-карабелами. Из груди время от времени вырывался волчий вой, и татары практически без сопротивления, с криками «Урус-шайтан!» разлетались перед конем, как чайки, присевшие отдохнуть на пашне. Он был без рубахи, с одним нательным крестом, но ни сабля, ни стрела не могли пробить его защиту…

— Держите его, держите, черт вас побери! — Чей-то зычный голос вырвал меня из кровавого месива человеческих тел, заглушив крики и звон оружия.

На меня кто-то навалился, и когда я открыл глаза, то увидел перед собой чертовски соблазнительную девичью грудь с розовым соском, которая нахально выглядывала из-под белого халата. Я невольно ахнул, но не сделал ни малейшей попытки освободиться. «Неужто девки хотят меня изнасиловать?» — мелькнула в абсолютно пустой голове одинокая и совершенно глупая мыслишка. Но тут в поле моего зрения вплыл солидный мужик, тоже в белом халате; он посмотрел мне в глаза и скомандовал не без иронии:

— Люся! Слазь с парня. Ишь, прильнула… Он уже пришел в себя и успокоился.

Девушка — это была медсестра, это я уже понял, — как мне показалось, исполнила этот приказ с явной неохотой. Поправив растрепанные волосы, она кокетливо глянула на меня и скромно отошла в сторонку. У нее была и напарница, тоже сестричка, но, в отличие от Люси, худосочная и миниатюрная. В общем, из породы современных тинейджеров. Она держала мои ноги.

— Ну вы, батенька, даете… — благодушно сказал мужик — конечно же врач. — Вас привезли сюда совсем никаким, почти бездыханным, мы уже хотели отправить в реанимацию, и тут вы устроили такой концерт… Чисто тебе половецкие пляски. Ну-ка, сейчас проверим пульс, послушаем…

Я покорно исполнял все его указания: «Дышите глубже, не дышите, повернитесь на бок…» — пока врач не оставил меня в покое.

— Что со мной, доктор? — спросил я, когда он закончил свои манипуляции.

Врач выглядел озадаченным.

— Более здорового человека последние десять лет я еще не встречал, — сказал он таким голосом, словно сожалел, что я не полная развалина. — И тем не менее полчаса назад вы выглядели доходягой — пульс слабый, ниточный, дыхание поверхностное, неглубокое, тело синюшное…

— И все-таки?..

— Не знаю, — откровенно признался врач. — Это первый случай в моей практике. А когда вам сделали укол, чтобы поддержать сердечко, вот тут вы и начали выкидывать антраша. Кстати, вы, случаем, не проживали за рубежом?

— Почему спрашиваете?

— Ваш «концерт» сопровождался не только «танцами» на постели (в горизонтальном положении), но еще и звуковым сопровождением. Вы что-то кричали, но на каком языке, я так и не понял, хотя знаю и латынь, и английский, и немного маракую по-французски.

— Да свой я, доктор, свой… — Я устало откинулся на подушку. — Что со мной случилось, понятия не имею. Словно молнией сразило. Как я сюда попал?

— Вам сильно повезло, что нашлась сердобольная душа, народ-то наш стал черствым и неотзывчивым на чужую беду и боль. Многих можно было бы спасти, окажи им помощь вовремя. Человеку стало плохо, он упал на глазах прохожих, но его словно не замечают, торопятся побыстрее пройти мимо…

Похоже, доктор обладал философическим складом ума, потому что он развлекал меня лекцией на отвлеченные темы минут пять. Но затем глянул на свои наручные часы, спохватился и закончил речь следующими словами:

— Извините, мне пора. В тумбочке ваши документы… и деньги. Проверьте, вроде ничего не пропало. Кстати, мы поместили вас в отдельную палату… мм… — пожевал он губами. — Ну, вы понимаете…

— Естественно. Не сомневайтесь, я все оплачу.

— Вот и ладушки! — обрадованно воскликнул доктор. — Полежите у нас день-другой, за вами нужно понаблюдать. Сдадите анализы… ну и все такое прочее. Я распишу. А пока пообщайтесь со своим ангелом-хранителем… — Он приятно улыбнулся и вышел.

Что ж, понятно, почему я оказался не в коридоре какой-нибудь затрапезной больнички на скрипучей койке времен развитого социализма, а в светлой современной палате с телевизором и картиной на стене. Все дело в моем портмоне, где лежало около двух тысяч долларов и немного рублей. Это был остаток денег, которые мне пришлось потратить на юридические процедуры по вступлению в наследство. Как оказалось, сия процедура была отнюдь не дешевой.

Дверь тихо отворилась, и в палату вошла девушка. Это явно была не медсестра, потому что белый халат она лишь накинула на плечи. Осторожно ступая, словно боясь поскользнуться, девушка подошла к кровати и, встретив мой взгляд, спросила:

— Как вы?

— Были времена, когда чувствовал себя гораздо лучше. Так это вы… спасли меня?

— Ну уж, спасла… Просто вызвала скорую. Я шла за вами, когда это все приключилось.

«А почему тогда решила сопровождать меня в больницу?» Этот вопрос уже вертелся на кончике моего языка, но девушка словно подслушала мою мысль и сказала: