От индейской деревни до Монтерея они шли не два, а три дня: Захар слишком ослаб, и они часто делали передышки.

Захар посмотрел на «Златоуст» и вздохнул:

— Шлюпка причалена к борту, вант-трап поднят. Будем добираться вплавь, как только стемнеет.

— Вплавь? А силы у тебя хватит?

— Конечно. До «Златоуста» всего пара кабельтовых.

— Солдат много. Народу много.

Тайин был прав. Между причалом и президио то и дело проезжали всадники. По рейду сновали шлюпки и рыбачьи лодки.

— Ничего. Как солнце сядет, все попрячутся по своим насестам. Подождем.

В сумерках они прикончили остатки желудевой муки. Мяса, подаренного индейцами, хватило только на два дня. Когда мука была съедена, они уселись и стали ждать темноты.

В беззвездной бархатной ночи якорные огни «Златоуста» проложили на воде блестящую дорожку. В домах, разбросанных по берегу, загорелись огни. Захар и Тайин беззвучными тенями заскользили к воде. Они далеко обошли дома и вышли на песчаный берег.

У Захара на миг замерло сердце. Он забыл, какой холодной бывает вода Тихого океана. Тайин плыл рядом, рассекая блестящую дорожку. Он первым добрался до корабельной шлюпки, забрался в нее и помог Захару перевалиться через борт.

Захар лежал на дне шлюпки, дрожа и ловя воздух разинутым ртом. Тайин уже барабанил кулаком в борт «Златоуста».

— Тайин! — вопил он. — Алеут, охотник с Кадьяка!

Захар перевел дыхание и поднялся на ноги. Он занес было кулак, чтобы тоже застучать в борт, но тут же замер в нерешительности. «Ну да, Тайин — это Тайин, алеут с Кадьяка. А ты, Захар Петров, откуда ты? Где твой дом?» И тогда словно яркая вспышка осветила все, что осталось позади, и он ясно увидел, кто он, откуда и куда держит свой путь. Все встало на свои места. Захар забарабанил кулаком и заорал во всю глотку:

— Эй, там, на корабле! Здесь Захар Петров, из Росса!

Заслоняя собой свет фонаря, через борт перевесился кто-то большой, плечистый. Захар заорал еще громче.

Сверху раздался голос:

— Захар Петров, говоришь? Тогда скажи, как меня зовут?

Человек поднял перед собой фонарь, и Захар увидел Петю — второго помощника капитана. Это он, разве можно не узнать эти широкие плечи, мелкие черты лица и маленький, пухлый рот!

— Петя! — радостно закричал Захар. — Спускай трап!

Веревочная лестница упала в шлюпку. И вот Захар и Тайин уже стоят на палубе, дрожа от возбуждения и холода. Петя велел принести им одеяла, отвел их вниз.

Сидя в душном камбузе у большой железной плиты, Захар жадно поглощал горячий чай с хлебом. Тайин уже умчался на ют к своим землякам. Захар вкратце рассказал про свои приключения, потом Петя пошел в баталерку — подыскать ему какую-нибудь одежку. К Захару то и дело подходили поздороваться за руку матросы, многих из них он еще помнил в лицо.

Петя вернулся с парой серых шерстяных штанов, синей фуфайкой, теплыми носками и сапогами, которые пришлись Захару почти впору.

— Слушай, да от тебя только кожа да кости остались! — воскликнул Петр, наблюдая за одеванием Захара. Он протянул ему гребень — Причешись, дикарь, приведи себя в человеческий вид. Кусков желает тебя видеть.

— Как, господин Кусков здесь? — От удивления Захар перестал терзать гребнем свои мокрые, всклокоченные волосы, отросшие до плеч.

— Он пришел вести переговоры с испанским губернатором, — объяснил Петя. — Торговый договор хочет с ним заключить. Говорят, Кусков уже ездил два раза к испанскому коменданту в Сан-Франциско-бэй по этому же делу. Но на сей раз он решил переговорить с самим губернатором. Знаешь, — продолжал Петя, — мы второй уж раз приходим в Калифорнию с Ситхи с тех пор, как ты плавал с нами. Ну, добро, заболтался я с тобой. Пошли, теперь ты хоть на человека стал похож.

С бьющимся сердцем Захар постучался в дверь капитанской каюты. Он переступил порог, и его охватил теплый, уютный запах лампадного масла и трубочного табака. Кусков сидел у стены на черном кожаном диванчике. Капитан Рощин поднялся из-за стола. Свет висячей лампы бликами играл на его лице и волосах, которые блестели, как всегда, словно смазанные маслом. Рощин отложил трубку и вышел из-за стола с добродушной улыбкой.

— Ну, здравствуй! — Рощин обнял Захара и расцеловал его в обе щеки.

Кусков пожал ему руку.

— Здравствуй, Захар, — сказал он своим обычным ровным голосом. — А мы уж тебя похоронили. Ты, случаем, не привидение? Вообще-то похож, похож. Садись, — он показал на капитанскую койку и снова уселся на диван.

— Никак нет, не привидение, — сказал Захар и сел на койку.

— Ну? Так что с тобой приключилось? Выкладывай.

— Слушаюсь, господин правитель. Это долгая история, Иван Александрович. — Захар сделал глубокий вдох. — Только позвольте сперва спросить: отец мой вернулся?