— Снижаемся, — сказал Саблин своему ведомому и истребители, синхронно перевернувшись через крыло, устремились вниз. Пара мессеров сразу помчалась следом, догоняя.

Положение было неважное. Слишком уж Виктор увлекся, тягаясь с немцами на вертикалях. Теперь предстояло расхлебывать результаты своих ошибок. Помочь было некому — основная группа воевала где-то внизу.

— Расходимся шире, еще шире, — частил Виктор по радио, забивая эфир всей группе, — не разгоняемся. Не забудь радиатор прикрыть. Газ прибери, вперед вырываешься. Еще шире. Затяжели винт. По команде выходи из пикирования и в вираж, на меня.

Мессершмитты, видя, что пара советских самолетов разделилась, решили атаковать одного — Шишкина.

— Игорь, они на тебя пошли. Теперь левее бери. Еще левее. Как близко подойдут, пробуй на вертикаль уйти. Только резко делай. Я сейчас попробую огнем отсечь.

Шишкин, разумеется, не ответил. Его Як сейчас был уже довольно далеко, и Виктор видел только темное пятно его Игорева шлемофона в кабине, но он был уверен, Шишкин смотрел назад, на догоняющих мессеров, вычисляя расстояния и скорости. Слушать ценные указания своего командира сейчас ему было некогда.

Виктор тоже чуть довернул, стараясь успеть вписаться в траекторию мессеров. Ведущий мессер уже вышел на дистанцию стрельбы, одновременно Як Игоря резко взмыл вверх, и сразу же завалился на бок, потянув в правый вираж. Ведущий, разогнанный в пикировании, не успел довернуть для атаки и проскочил, уйдя вверх. Ведомый, при атаке сильно приотстал, и теперь заводил носом выцеливая советский истребитель. Мессершмитт летел пересекающимся курсом к Виктору, и его как-то нужно было остановить.

Он опередил врага на пару секунд, взяв упреждение корпусов в шесть и начав стрелять метров с четырехсот. Это было далеко, это было совершенно неэффективно, но иного способа помочь Игорю не было. Белесые огоньки трассеров замелькали вокруг вражеского истребителя, проходя то сзади, то спереди, то ниже. Мессер тоже открыл было огонь, но в этот момент у него на фюзеляже что-то пыхнуло. Было очень далеко, и Виктор не был уверен, что ему не привиделось это попадание, однако вражеский истребитель сразу перестал стрелять, поспешив за своим ведущим.

Шишкин сразу приклеился к своему ведущему, заняв место справа и они продолжили снижаться, уходя от оставшейся вверху пары мессеров. Видимо Виктор все-таки попал и попал неплохо, потому противники вместо того чтобы атаковать висели наверху ничего не предпринимая. Это оказалось весьма на руку.

Внизу дела были похуже. Бомбардировщики были уже далеко, на недосягаемом для атаки расстоянии. Чуть в стороне, коптя форсируемыми моторами, удирала другая пара мессеров. Видимо появление над головой пары советских истребителей стало для них неприятным сюрпризом. Советские истребители были тут-же, но их было почему-то трое. Правда, четвертый нашелся быстро, Виктор увидел характерный силуэт Яка на фоне пшеничного поля. Видимо один из наших истребителей все-таки был подбит и сумел сесть на вынужденную посадку.

Дальше уже было проще. Немецкие истребители шныряли поблизости, но в бой не вступали, выжидая удобного момента. Провисев положенное время, советские самолеты взяли курс на свой аэродром.

Солнце пыхало жаром, прилипало к открытой коже, нагревая все и вся. Степь превратилась в гигантскую сковородку, на которой ползали, глотая пыль, изнуренные жарой люди. Ветра не было, и зной заполнил все вокруг. Летчики апатично развалились в тени деревьев, пытаясь хоть как-то отдохнуть, но даже здесь донимала жара. Было тихо, только где-то далеко кричала дурная кукушка, да похрапывал во сне Шишкин. Остальные летчики молчали: утренние вылеты, бои под Ростовом, сбитого Хейнкеля и подбитый Як Константинова обсудили уже давно и говорить никому не хотелось. Летчики развалились в жидкой тени деревьев и хлебали из фляг воду.

От этой теплой, пахнущей тиной, местной воды, Виктору хотелось уже блевать. Он пил ее безмерно, но вода эта совершенно не утоляла жажду, моментально выступая потом на гимнастерке. Но кроме этой воды пить больше было нечего. Все эти прелести будущего в виде сплит систем, кока-колы со льдом появятся тут еще не скоро. И это сильно злило. Он завидовал спящему Шишкину, но сам заснуть почему-то не мог. И это тоже злило.

Подошел Дорохов. Летчики было зашевелились, делая вялые попытки подняться, но командир замахал рукой укладывая всех на место. Он присел рядом, смахнул пыль со своих некогда начищенных до блеска хромовых сапог и стянул с головы фуражку. На лбу его виднелись крупные капли пота.

— Скоро уже душевые сделают, — сказал он после недолгого молчания, — к вечеру обещают. Так что потерпите, завтра будет легче. А то я вижу, совсем расклеились, Шишкин вон уже помирать собрался, — с этими словами командир легонько толкнул Игоря ногой.

Тот что-то неразборчиво буркнул, недовольно открыл один глаз и, увидев прямо перед собой командира полка, попытался вскочить по стойке «смирно». Летчики засмеялись.

— Лежи уже, — благодушно сказал Дорохов, — хотя надо было бы тебя сейчас заставить кросс бежать. Это же надо, умудриться в первом же бою испортить новейший истребитель и привезти дыру в лопасти. Вредитель…

Шишкин не ответил. Спросонья он не понимал, чего сейчас хочет командир и не собирался ломать над этим голову. Он хотел спать.

Дорохов видимо тоже это понял и резко сменил тему.

— Через пятнадцать минут вылет, — сказал он, — будем прикрывать бомбардировщики. Константиновскую переправу будут бомбить. Одну переправу прикрывали, а другую разбомбим, хотя река одна и та же. Вот так вот.

Комполка замолчал, рассматривая летчиков, выбирая кандидатур для выполнения задания и, наконец, добавил: