— Я бы и сам то же самое сделал, да только не работает такое средство. С другой стороны, проблемы были бы у обоих. На самом деле ты ведь не хочешь знать все. Или не должна. И я, наверное, тоже не должен.

— Четыре пополудни, тридцатое января. — Я пытаюсь представить, было ли темно, когда Марка убили. — Когда в этот день садится солнце? И какая была погода?

— В половине пятого было уже совсем темно, холодно, облачно. — Будь Бентон следователем по делу, все эти детали он выяснил бы в первую очередь.

— Не могу вспомнить, лежал ли снег.

— В Салеме снега точно не было. Шел дождь.

— Значит, никаких следов во дворе Бишопов не нашли.

— Нет. В четыре уже смеркалось, к тому же двор затенен кустами и деревьями. В двадцать минут пятого мать Марка, миссис Бишоп, вышла, чтобы позвать сына домой, и обнаружила его лежащим вниз лицом на траве.

— На каком основании считается, что он был уже мертв? Насколько я понимаю, ничего такого, что позволяло бы привязать время смерти к шестнадцати часам, не найдено.

— Родители помнят, что выглядывали в окно примерно без четверти четыре и Марк играл во дворе.

— Играл? Что именно это значит? Как играл? Во что?

— Точно не знаю, — уклончиво отвечает Бентон. — Надо бы поговорить с родителями. — Подозреваю, что он уже разговаривал с ними. — Очень многое упущено. Так или иначе, мальчик играл во дворе, но, когда мать снова посмотрела в окно в четверть пятого, она его уже не увидела. Вышла, обнаружила на земле, попыталась поднять, потом просто взяла на руки и сразу же отнесла домой. В шестнадцать двадцать три позвонила по 911. Была сильно взволнована, сказала, что сын не дышит и, как ей кажется, чем-то подавился.

— Почему она решила, что он чем-то подавился?

— Наверное, потому, что, выходя из дому, Марк сунул в карман оставшиеся после Рождества сладости. Она еще сказала ему, чтобы он не сосал леденцы, когда будет бегать.

Такую деталь Бентон мог узнать только от самих Бишопов. Значит, он все-таки разговаривал с ними.

— Во что он играл, мы не знаем. Бегал один во дворе?

— Меня привлекли к делу только после признания Джонни. — Бентон снова уходит от прямого ответа. О том, что именно мальчик делал во дворе, он почему-то говорить не хочет. — Уже потом миссис Бишоп рассказала полиции, что никого поблизости от дома не видела, а о том, что его убили, узнала только в отделении неотложной помощи. Гвозди вошли в голову по самую шляпку, их скрывали волосы, а крови не было. Еще одна деталь: пропала обувь. Марк вышел из дому в кроссовках «адидас», и они исчезли. Найти их не смогли.

— Сумерки. Мальчик играет у себя во дворе. Трудно поверить, что он станет общаться с незнакомцем. Разве что тот расположил его чем-то, вызвал инстинктивное доверие.

— Пожарный. Полицейский. Мороженщик. Кто-то в этом духе. — Бентон рассуждает легко — наверное, тема безопасная. — Или же, что гораздо хуже, родственник, член семьи.

— Член семьи убивает мальчика, убивает жестоко, по-садистски, а потом снимает и уносит обувь? Как сувенир?

— Возможно, чтобы именно так и решила полиция.

— Я не психолог. Я играю твою роль, а так быть не должно. Мне нужно посмотреть, где это случилось. Джек на место преступления никогда не выезжал, а следовало бы. — Настроение, и без того не самое радужное, падает еще ниже. Он не был во дворе, где убили Марка Бишопа, и не был в Нортон’с-Вудс.

— Может быть, виноват другой мальчишка. Дети часто играют в игры, которые заканчиваются смертью.

— В таком случае этот ребенок очень хорошо знает анатомию.

В моей памяти фотография со вскрытия — голова мальчика с отвернутым назад скальпом. На сканере компьютерной томографии трехмерные изображения проникших в мозг четырех двухдюймовых железных гвоздей.

— Тот, кто это сделал, выбрал самое подходящее для своей цели место, — объясняю я. — Три гвоздя прошли через височную кость над левым ухом и проникли в варолиев мост. Четвертый вошел в затылок по направлению вверх, разрушив верхний шейный отдел спинного мозга.

— Насколько быстро могла наступить смерть?

— Почти мгновенно. Мальчик мог умереть от четвертого гвоздя в течение нескольких минут, за то же время, что умирает человек после остановки дыхания. Повреждения спинного мозга на уровне С-один и С-два нарушают дыхание. Трудно представить, что полиция, прокурор и суд поверят в то, что все это мог сделать другой ребенок. На мой взгляд, целью было именно причинение смерти, и убийство можно квалифицировать как преднамеренное, если только молоток и гвозди не лежали где-то во дворе. А они, судя по всем отчетам, там не лежали. Ведь так?

— Молоток был. Но в каком доме нет молотка? И отметки не совпадают. Но это ты уже знаешь. Гвоздей, таких, как те, которыми его убили, в доме не нашли. Как не нашли и пневматического молотка.

— Насколько я понимаю, такими гвоздями, с L-образной шляпкой, пользуются при настилке полов.

— По данным полиции, таких гвоздей в доме не нашли, — повторяет Бентон.

— Не стальные, железные, — продолжаю я, мысленно держа перед глазами фотографии из лабораторных отчетов и ловя себя на том, что иду по делу с Бентоном так, словно оно мое. И его. Словно мы работаем над ним вместе, как в те, далекие уже, наши первые дни. — Со следами ржавчины, несмотря на цинковое покрытие. Следовательно, купили их не только что. Возможно, они лежали в каком-то сыром месте, или на них воздействовала морская вода.