Затонов очень язвительно улыбнулся, но промолчал — спорить с женщиной в таких вопросах смерти подобно.

А после завтрака она выгнала подполковника из каюты:

— Убирайся! Я сначала спать ещё буду, а когда высплюсь — в душ и, в кои-то веки, появилось время марафет навести.

— Баба с возу, — философски заявил Павел, отправляясь в свой отдел лабораторного сектора. У него-то работы ещё выше крыши.

А когда прозвенел мелодичный сигнал вызова — на мониторе высветилось требование Сюзанны немедленно явиться в каюту на обед — и подполковник, поднявшись в жилой сектор, открыл дверь…

В первый момент он просто не понял, где находится. На столе среди сервировки, у стен с неизвестно откуда взявшихся высоких подставок, и даже под самым потолком на подвесах горели свечи, сотни свечей, освещая своим ярко–призрачным колеблющимся светом… Сюзанна в длинном бело–розовом платье с высокой причёской и в ажурной белой мантилье стояла в туфельках на длиннющих шпильках, чуть смущаясь произведённым эффектом. Длинные и тоже ажурные серьги из белого металла при малейшем движении издавали тихий, но отчётливо слышимый хрустальный звон.

— Волшебно… — протянул Павел и, когда она сделала шаг навстречу, вскинул руку: — Стой! Снимок сделаю! — сорвал с запястья коммуникатор и включил видеозапись.

Девушка стояла, смущённо улыбаясь, он крутился вокруг неё и восхищался.

— Пашенька, пойдём за стол. Я есть хочу, — жалобно протянула Сюзанна.

Подполковник вдруг смутился — она такая красивая в платье, а на нем повседневный форменный комбинезон. Девушка, как будто прочитав его мысли, успокоила:

— Ты мужчина, тебе в форме и так хорошо, — и потянула за руку. А когда он уже придвигал за ней кресло, вдруг заявила: — Ревновать хочу! — и, хлопнув в ладоши, включила огромный во всю стену монитор с видом на Наташку.

Бирюзовая планета, окутанная местами белыми, искрящимися как снег, облаками, плыла перед ними в иссиня–чёрной пустоте. Вот тогда-то Павлу и стукнуло в голову — снимок! Но говорить Сюзанне он ничего не стал — незачем ей такой день портить. Ну, пусть не декаду, но хотя бы денька три отдохнёт.

***

— Чего изволите, ваше высочество? — поклонился герцогу почти до земли огромный, за два метра, могучий дядька с большими напряжённо сжатыми кулачищами.

— Ну уж никак не для того я вас здесь собрал, чтобы затылки наблюдать, — весело хмыкнул Кирилл, оглядывая небольшую склонённую толпу. — А ну-ка быстро выпрямились и подошли сюда.

Мужики и две женщины недоверчиво подняли головы и под насмешливым взглядом юноши бочком–бочком, но придвинулись к столу ближе.

— Смотри сюда, кузнец, — приказал герцог дылде. Явно никем другим мужик быть не мог. С такими-то ручищами, которые как клещи могли и подковы гнуть, и гвозди бантиками завязывать.

— Смотрю, ваше высочество, — покорно сказал дядька.

— Видишь-то что? — спросил Кирилл, придвигая по столу ближе к мужикам только что нарисованный эскиз.

Кузнец опасливо стрельнул глазами на юношу и упёрся глазами в рисунок. Осторожно протянул ручищу и аккуратно взял лист желтовато–серой бумаги с чёткими сине–чёрными линиями фломастера. Вгляделся и вдруг радостно по детски заявил:

— Котёл! Котёл на колёсах с топкой и трубой! И ещё с крышкой на защёлке.

— Молодец! — поощрил мужика герцог. — Правильно сообразил. Как зовут тебя, такого догадливого?

— Степаном, ваше высочество, — хлопая глазами, назвался кузнец.

— Сможешь Стёпа такой соорудить?

Мужик сначала почесал ручищей затылок, только потом ответил:

— Отчего же нельзя, ваше высочество, можно. Тока вот каких ентот котёл размеров должён быти? — спросил кузнец, делая ударение на «ё». — По картинке ведь понять совсем не можно.

— Достаточно большой, — принялся объяснять Кирилл, — такой, чтобы за один раз можно было минимум человек двести кашей с мясом накормить.

— Кашу прям на ходу варить?! — опять догадался дылда. — А зачем?

— А затем, чтобы не тратить на привале время на приготовление, — терпеливо продолжил объяснение юноша. — Потребуются ещё большие и тоже закрывающиеся бачки. Приехали, в бачки кашу перекидали большим половником и раздали по отрядам. А там уже пусть сами поварёшками раскладывают по мискам. Только остановились, а горячая пища уже готова. Небось, сам любишь супчик погуще, пожирнее и погорячее?

— А то, как же! — согласно заулыбался кузнец, поглаживая ручищей живот. Он уже забыл, как положено обращаться к герцогу. Но Кириллу на это было глубоко начхать.