– Ищи сам, - бывшая вампирша улыбнулась, показав острые клыки.
– В Карде, как и всегда, всё вертится вокруг carere morte.

– Я читал, какие-то сумасшедшие мистики занялись здесь получением искусственного проклятия.

– Ты читал в “Вестнике”? Они всё переврали. Не искусственное проклятие - эти люди занимались просто изучением полезных свойств крови carere morte. Они обосновались в брошенном доме Митто, но, когда пошли нехорошие слухи, мои люди выгнали их из города.

– Правильно.

Мира поглядела с непонятным интересом:

– Изучение проклятия carere morte тебе не по душе, так?

– Если б я не был когда-то Избранным, возможно, мне понравился бы научный подход. Но я помню Дар, и отношение к нему Габриель и ей подобных не может мне нравиться.

– Carere morte не следует изучать? Но почему? Разве есть границы у познания?

Они тем временем выбрались на вокзальную площадь. Винсент увидел плакат “Гроздьев” на столбе и поморщился.

– И здесь они… Что вы сказали, тётя?

– Агитации в Карде до сих пор немного. Такие плакаты - большая редкость, не переживай. Я говорила про безграничность познания…

– Вам напомнить про безграничность Бездны? Мира, что с тобой, ты поддерживаешь этих сумасшедших?

Она смешалась:

– Нет, но… - Винсент по привычке повернул к бирже извозчиков, и Мира остановила его: - Лучше прогуляемся. Не возражаешь?

– Буду только рад.

Приятно и странно было гулять кардинским парком под руку с невысокой светловолосой дамой, вдыхать запах её тонких цветочных духов, слушать звонкий, тот же, что и в его детстве, голос… Мира была весела. Её рука легко, уютно лежала в его руке. Она не страшилась случайно задеть собеседника платьем или плечом, не стеснялась своих ярких глаз и звонкого голоса. Винсент размышлял, в чём причина такой почти непристойной при их истории благосклонности Миры, и вдруг понял: Мира попросту забыл о стене, всегда стоявшей между нею и племянником. Её мысли заняты сыном, чувства сгорели вместе со старой Академией. Об их больной несказанной любви помнит только Винсент.

Его рука окаменела, но Мира не заметила этого. Продолжила щебетать о странных исследователях проклятия carere morte:

– По правде сказать, у меня не было законных оснований прогонять их. Законность исследования carere morte и Дара всё-таки вне компетенции кого-либо…

– А ниточка к новому Избранному не найдена?
– Винсент вспомнил своё давнее недоумение и порадовался, подумав, что его обсуждение поможет отвлечься от безумных мыслей о Мире.
– Знаешь, в столице я всё размышлял над тайнами Латэ…

– Избранный, по-прежнему, невидимка. Так что Латэ?

– Он не просто закончил исследования Дара и проклятия - он запретил их! Странная смена мнения! И ведь это был его последний год в качестве главы Ордена… Ты помнишь тот год?

Мира усмехнулась:

– Тот год я провалялась без сознания после ранения. Ничем не могу помочь, Винсент.

– Эта тайна не даёт мне покоя давно. Если б Латэ оставил больше подсказок!

– Ты уверен, что он сам запретил продолжать им же начатые исследования? Может, это распоряжение отдал Карл, когда сменил Латэ на посту главы?

– Нет. И Карл вряд ли бы запретил эти исследования. Это сделал сам Латэ, причём он не рассказал свою тайну ни преемнику, ни кому бы то ни было в Ордене.

– Что было в тот год в Ордене? Ты смотрел архивы?

– Итоги, итоги, итоги. Латэ готовился передать все дела Карлу. Даже новичков во втором полугодии не посвящали, чтобы не менять готовую статистику. Посвятили всего одного.

– Кого?
– Мира нахмурилась.
– О, кажется, знаю. Ульрика Корвуса!

– Да, точно. Странно, правда? Что думаешь о нём?

– Ему надо было родиться двести лет назад, во времена фанатиков, вроде Диосов.

– Может быть. Но помнишь, тётя, когда мы ещё не отошли от удавшегося штурма “Тени Стража”, на волне радости выдвигались смелые предположения о том, к кому ушёл Дар после Габриель? Кто-то назвал тогда имя Корвуса.

– Корвус - Избранный?
– Мира засмеялась, и Винсенту послышалась в этом смехе очень знакомое рыдание.
– Нет, причём, определённо. Ульрик как-то раз попался Митто, уже после смерти Габриель. Адам обратил его в вампира, и во время инициации каких-то особенных свойств крови ни он, ни его подруга, не заметили. Ульрика потом исцелила Лира Диос - это я знаю уже со слов Корвуса.

– То есть, ты и с Митто общаешься?

Секундное замешательство. Мира словно поняла, что сказала лишнее, прикусила губы, но быстро нашлась:

– Эти вампиры носят серебряные ошейники. Я слежу за ними и надеюсь однажды отправить их по следу истинного Избранного.

– Где-то он опять прячется…

– Оставим тему Избранного!
– с надломом в голосе.
– Один Бог знает, как я устала от неё за годы!

– Понимаю. Прости, тётя.

Мира поправила шляпку и с молодым задором поглядела на солнце, прячущееся за листвой высоких деревьев парка: