Он увлечённо рисовал и, как водится, почти забыл о своих недоумениях. Но реальность вновь толкнула его к тем же вопросам.

Черную карету заметила Кристина, пришедшая к нему с очередной версией “Тайны госпожи Вако”. По дальней дороге, не границе видимости, нёсся экипаж, запряжённый четвёркой. Странная картина для Пустоши! Винсент следил за ним, пока карета не скрылась на западе. Ночью тот же экипаж проехал назад - художник последил путь дрожащей точки фонаря у его дверцы…

Кому и что понадобилось на Пустоши?

А в голове уже крутилось: не идеальное ли здесь место для экспериментов? Отсюда когда-то проросло и проклятие Макты! Но первой в слова верную мысль обратила Кристина:

– Думаешь, этот экипаж как-то связан с учёными Митто?..

Они увлеклись. Винсент и Кристина исходили вдоль и поперёк всю Пустошь и нашли несколько странных ям, глубиной до половины человеческого роста. Ямы были гладкими, ровными, чистыми, будто землю из них удалили неведомым способом. На их краях не росло ни травинки. И на будущий год они остались чёрными, ни один сорняк не пожелал селиться здесь. И даже через пять лет…

Другой случай, на исходе седьмого года наблюдений, поверг Винсента в смятение.

Пустошь порой посещали стаи волков, жили здесь и одичавшие собаки. Прежде Винсента они не беспокоили, даже обходили подальше, не показываясь на глаза - чуяли бывшего вампира, но в последний год словно сошли с ума. От их клыков спасало только ружьё. Странными стали эти звери. Глаза их были пусты, точно у вампирских кукол, хотя они были живы. В одну беспокойную ночь они выли и рычали, дерясь за добычу где-то близко, а один зверь пробежал недалеко от костра Винсента, таща в зубах что-то. Наутро стая ушла, и Винсент отправился поглядеть место их ночной трапезы. Увиденное ошеломило, оглушило его.

Оголодавшие звери разрыли какие-то странные свежие захоронения. Не человеческие - похоронены здесь были такие же собаки. Вернее, то, что от них осталось. Винсент осмелился прикоснуться к этим навевающим ужас останкам прикладом ружья.

Высушенные остовы тел, облепленные присохшей хрупкой ломкой кожей. Из несчастных тварей будто высосали самую малейшую влагу. Кроме того, тела были смяты, точно лист бумаги. Ни одна сила в мире не могла бы сделать такое… Что здесь творилось?

“Эксперименты продолжаются…”

Он переборол брезгливость, и взял один образец. Ещё на два дня Винсент остался в окрестностях, слабо надеясь, что экспериментаторы вернутся. Но никто не появился. А Эрик небрежно выбросил высушенное тельце, привезённое им, в пылающую печь и заявил, что это обыкновенная мумификация!

В течение этих лет и Винсент, и Кристина несколько раз видели экипаж, запряжённый четвёркой. Но всё издалека. Однако Винсент определил, что карета, несомненно, вампирская - закрытый чёрный экипаж без окон. В таких в лучшие годы вампирской цитадели ездили старейшие из окружения Дэви.

“Митто!”

Винсент попросил у Давида Гесси самую быструю его лошадь. И несколько раз, напрочь забыв об осторожности, пускался за экипажем в погоню. Однажды ему удалось заставить карету повернуть на дорогу к бывшему логову Кукловода, усеянную ловушками. Но здесь сам же преследователь угодил в силок Либитины первым. Его оглушило и сбросило с лошади. Когда Винсент очнулся, он лежал, опутанный веревочной сетью, колышки на концах которой были намертво вбиты в землю, а карета Митто давно скрылась за поворотом дороги. Похоже, секреты троп Кукловода были известны Митто… Лишь вечером следующего дня Винсента освободила из ловушки Кристина, встревоженная его долгим отстутствием.

Больше Винсент не ездил на Пустошь, но чёрный экипаж теперь преследовал его и в городе: вот он переезжает Старый мост, вот - колесит по узким улочкам Патенса и - что это?
– не он ли мелькнул за церковью святого Микаэля? Приблизиться, разглядеть, кто же ездит в карете, Винсенту не удавалось. И Мира-предательница, только смеялась над его “манией”:

– Вампирский экипаж в моём городе? Невозможно! Может, тебе просто хочется его видеть, прирождённый carere morte?

На восьмой его год в Карде грянул гром, и Мира уже не смеялась. На кладбище за церковью Микаэля нашли разрытую зверями свежую могилу. Дикие собаки далеко растащили из неё останки, изуродованные точно так же, как те, на Пустоши. Только эти останки прежде были человеком.

– Мира, не отрицай: Митто здесь, и он продолжает эксперименты.

– Да, ты был прав, прав, -

Ни следа прежней весёлости. Замкнутое, старое лицо. И… какая боль в глазах! Почему же ты не расскажешь мне о ней, тётя?

В качестве ответа на его немой вопрос Мира скрестила руки на груди: опять закрытый жест!

– Нужно его найти!

– Ищи. Я слаба. Я стара. Я уже ничего не могу.
–

Теперь руки опущены - безысходность. И вина в глазах…

– Расскажи мне всё, тётя!