— Вы только посмотрите, Меламед, какие земли! Если бы мы могли выкупить хотя бы малую часть этой Луизианской покупки [8] , то были бы даже богаче, чем…

Он не закончил фразу, и за него договорил мистер Меламед:

— Чем ваш старший брат?

Мистер Пауэлл улыбнулся. Раньше его отцу принадлежали обширные имения на севере Англии, но все это унаследовал старший сын. Поскольку Артуру Пауэллу эти имения приносили только небольшой годовой доход, он предпринял то же, что и многие его предшественники — младшие сыновья в семье: скопил состояние, успешно спекулируя землей совместно с мистером Меламедом.

Семьи Пауэллов и Меламедов издавна были деловыми партнерами. Начиная еще с Соломона Меламеда, прапрапрадеда Эзры Меламеда, — он покинул родную Прагу в 1670-х годах и приехал в Лондон как раз вовремя, чтобы принять участие в восстановлении города после Великого пожара 1666 года. Соломон прибыл в Англию, не имея за душой ничего, кроме невероятного таланта распознавать стоящее недвижимое имущество. Его безденежье было лишь небольшой помехой, поскольку еврейские иммигранты первого поколения все равно не имели права покупать недвижимое имущество. Однако судьба свела его с семейством Пауэлл — у них не было недостатка в деньгах и ни одного еврея в родословной. Так началось обоюдно выгодное сотрудничество.

Со временем семья Меламед тоже разбогатела. И хотя последующие — рожденные в Англии — поколения евреев уже могли, согласно английскому закону, приобретать недвижимость, но порой им удобнее было покупать землю совместно с Пауэллами. Некоторые обедневшие дворяне предпочитали продавать имения представителям своего сословия и своей нации.

Недавно сотрудничество двух семей принесло новые плоды: несколько удачных предприятий в бывших британских колониях в Америке. Потому младшая дочь мистера Меламеда и переехала с мужем в Нью-Йорк: кто-то должен был следить за собственностью. Однако сейчас мысли Эзры Меламеда были не об Америке, и он попытался перенести тему беседы поближе к Лондону:

— Ваш сын по-прежнему служит в армии на Пиренейском полуострове?

— Пусть уж лучше будет там, чем здесь. Я потратил целое состояние, чтобы его направили туда. Но, думаю, эти деньги не пропали даром. В армии он хотя бы не проиграется в пух и прах и не залезет в непомерные долги, как это происходило в Лондоне. Вам повезло, что у вас одни дочери, Меламед.

— Да, карты — бич нашего поколения. Ваш сын был дружен с мистером Перси Гренвиллом, не так ли?

— Сыном лорда Гренвилла? Почему вы спрашиваете об этом?

Мистер Меламед понял намек. Артур Пауэлл был его другом, но в то же время и представителем английской аристократии; он был предан в первую очередь своему сословию и не позволил бы постороннему критиковать дворянство. Мистер Меламед решил говорить без обиняков:

— Полагаю, лорд Гренвилл не стал бы предавать огласке семейные скандалы?

— Думаю, да.

— Тогда буду с вами откровенен. Есть вероятность, что его сын, мистер Перси Гренвилл, замешан в неком темном деле. Ради блага лорда Гренвилла я надеюсь, что это не так. Но… не могли бы вы разузнать что-нибудь о действиях мистера Гренвилла в течение последних нескольких дней?

— То есть где он был и чем занимался? Сведения такого рода?

— А также что он покупал и сколько потратил.

— Я не знаю. Он молод. У нас разные друзья.

— Но есть же места, которые вы оба посещаете? Например, одни и те же клубы?

— Я действительно встречал его в Тэттерсолле на днях.

— Он покупал лошадей?

— Искал пару серой масти. Купил он их или нет, я не знаю. Но что с того, если он и потратил несколько сотен фунтов на лошадок? Это не деньги для тех кругов, где вращаются такие юноши, как мистер Гренвилл.

— Согласен, трата денег — дело обычное. А кража?

— Кажется, я начинаю понимать.

В воскресенье вечером мистер Меламед и мистер Лион выехали в Манчестер.

— Простите, что причиняю вам столько беспокойства и расходов, — сказал мистер Лион, когда они сели в карету. — Уверен, что поездка окажется напрасной.

— Если мы узнаем правду, значит, мы ехали не напрасно, — ответил мистер Меламед.

Мистер Лион выглянул из кареты и увидел Ребекку, стоявшую у окна гостиной. Он помахал ей рукой, и Ребекка помахала в ответ.

— Ханна написала Голдсмитам, — сказал он мистеру Меламеду.

— Я этого боялся. Вы получили ответ?

— Еще нет.

Кучер взмахнул кнутом, и лошади пустились вскачь. Когда карета с путниками оставила Лондон позади, городской пейзаж быстро сменился деревенским. Эта перемена ландшафта могла бы дать Рассказчице чудесную возможность показать читателям окрестные красоты. Ибо, пока экипаж едет по дороге все восемнадцать часов, что может быть естественнее, чем любоваться плавными линиями холмов и зеленым бархатом лощин; тенистыми полянами, где высятся величественные деревья, и беспечными прохладными ручейками; щебетаньем птиц, проносящихся над головой, и яркими красками цветов, склоняющих свои нежные головки… или же прелестными деревушками, что скрываются за поворотом дороги, и столь забавными в своей простоте крестьянами, которых мы застали в час их вечернего отдыха. Ах, сколько восхитительных видов предстает нашему взору! Каким высоким чувствам мы могли бы посвятить эти минуты! И какой достойный Автор не воспользовался бы случаем описать в мельчайших подробностях вечно меняющиеся пейзажи, которыми, без сомнения, изобилует извилистая дорога, ведущая от оживленного делового Лондона к его северному брату — Манчестеру?