Но, увы, Рассказчица этой истории никогда не выезжала далее Оксфорд-стрит, и о деревьях ей известно лишь то, что стволы их — коричневые, а листья — зеленые. Ее познания о птицах и ручьях тоже до крайности скудны. Посему, будучи не в силах представить здесь подробного описания поездки, она намерена воздержаться от какого-либо описания вообще.

К превеликому сожалению, наши путники также бессильны помочь. Мистер Меламед утверждает, что большую часть пути он спал, и поэтому не видел никаких полян и долин — ни живописных, ни каких-либо других. Мистер Лион припоминает, что был настолько поглощен попытками занять удобную позу — он не привык к такой тряской езде, — что взглянул в окно лишь один или два раза, и видел только мир, погруженный во тьму.

Итак, читателю придется довольствоваться следующим описанием: они пустились в путь, ехали всю ночь и назавтра благополучно прибыли в Манчестер.

Пока экипаж с мистером Лионом и мистером Меламедом двигался на север, письмо Ханны, доставленное в Брайтон за несколько дней до того, успело много раз проделать путь из рук мистера Дэвида Голдсмита в ящик его стола и обратно. Лишь после этого оно оказалось в руках его отца. Хотя молодой Голдсмит получил письмо еще до шабата, он был так ошеломлен его содержанием, что не хотел сразу же говорить о нем родителям. Дэвид надеялся, что субботний отдых успокоит его смятенные мысли и он сможет пересмотреть письмо обновленным взглядом. Однако и после шабата письмо оставалось все таким же тревожным.

В понедельник вечером, когда в их брайтонской лавке выдалась спокойная минута, он решил показать письмо отцу. Мистер Меир Голдсмит надел очки и стал читать. Тем временем в лавку вошли несколько щеголеватых молодых людей. Мистер Голдсмит-младший обслуживал их, чтобы его отец мог дочитать письмо.

Дэвид Голдсмит был немного знаком с этими юношами и знал, что они из тех покупателей, которые полагают, будто слова «в кредит» следует понимать как «бесплатно». Поэтому он не спешил показывать им украшенные драгоценными камнями табакерки, которыми они любовались. Но была и другая причина тому, что мистер Дэвид Голдсмит не хотел длить их присутствие в лавке: они грубо вели себя.

Один из них привел с собой маленького пажа в бледно-голубой ливрее и белоснежном напудренном парике. На вид ребенку было не более пяти или шести лет; судя по ореховому оттенку его кожи, он был родом из Вест-Индии. Несмотря на юный возраст и невысокое положение, мальчик обладал острым языком. Он отпускал презрительные замечания о товарах в лавке мистера Голдсмита. Поскольку молодых людей веселило его фиглярство, можно было предположить, что этой непочтительной манере он научился у них.

— Не обращай на них внимания, — прошептал сыну мистер Меир Голдсмит, положив письмо и очки на прилавок. Не повышая голоса, он добавил: — Что ты думаешь об этом письме, Дэвид?

— Я и сам не знаю. Я почти не верю, что сказанное в нем — правда.

— Но если мисс Лион не писала этого письма, то кто же? И зачем?

— Возможно, у нашей семьи есть враг, жаждущий помешать помолвке.

— С другой стороны, следует рассмотреть и иную вероятность: все это может быть правдой.

— Как подобное могло случиться с мистером Лионом?

— Не знаю. Но мы должны разузнать обо всем. Нужно выяснить, что произошло.

В эту минуту мистер Голдсмит-старший заметил, что один из щеголеватых юнцов стоит у прилавка и с явным интересом прислушивается к их беседе.

— Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр?

— Нет, я передумал, — ответил мистер Перси Гренвилл и возвратился к приятелям, уже стоявшим у выхода. — Allez! Allez! — скомандовал он пажу, и компания удалилась.

Когда мистер Лион и мистер Меламед прибыли в Манчестер, прежде всего они поспешили найти постоялый двор, которым управлял порядочный еврейский джентльмен. Там они наконец смогли отряхнуть одежду от дорожной пыли и спокойно поесть, благо их стол и сиденья более не подскакивали вверх-вниз ежесекундно. Теперь, когда они подкрепили свои силы и передохнули, мистер Меламед горел решимостью немедленно отправиться на поиски лавки мистера Оппенгейма; он спросил хозяина постоялого двора, не знакома ли ему таковая.

— Идите по этой улице прямо, затем направо, — ответил тот. — Это маленькая лавочка, но рядом с ней стоит мануфактурный магазин, так что вы не ошибетесь.

Мистер Меламед заплатил за постой и вернулся к мистеру Лиону, все еще сидевшему за столом.

— Пора идти.

— Что я скажу ему? — спросил мистер Лион. — Как я могу задать подобный вопрос, не оскорбив его? Ужасно обвинять честного человека в преступлении, которого он не совершал.

— Если хотите, я сам поговорю с ним.

— Нет, это должен сделать я. Надеюсь только, что Праведный Судья поможет мне найти верные слова для этого тяжкого разговора.

Поскольку хозяин дал им ясные указания, а еврейский квартал Манчестера был невелик, то всего через несколько минут они очутились в маленьком заведении мистера Джейкоба Оппенгейма, торговца часами. Мистер Оппенгейм, стоявший за прилавком, не мог скрыть удивления при виде бывшего хозяина.

— Мистер Лион, что привело вас в Манчестер? — спросил он.