— Египтяне почитали кошек как богов. Думаю, Уилл имел в виду некий артефакт, который они привезли с собой: или на нем выгравирована синяя кошка, или он имеет сходство с синей кошкой. Это могут быть даже саркофаги. Если я правильно запомнила, в списке предметов, которые получил Египетский клуб, значилась синяя кошка. Этот список зачитывали на тайном собрании членов клуба, на которое мы с тобой пробрались.

Некоторое время Сесили и Лукас молчали, погруженные каждый в свои мысли. Им было о чем подумать. Они анализировали то, что узнали из писем Уилла, и пытались представить, как предполагаемая встреча с Лоуренсом может повлиять на их отношения. Но Сесили чувствовала, что ее мужа беспокоит что-то еще. Нечто не имеющее отношения к Дэвиду Лоуренсу. Наконец Лукас сказал:

— На месте Уильяма должен был быть я. Это я должен был стать секретарем сэра Майкла. Мой отец был младшим сыном в семье, и мы с братом давно знали, что его состояние невелико и нам придется самим зарабатывать на жизнь, а для этого необходимо получить какие-то профессии. Старший брат моего отца, герцог Уинтерсон, был дружен с лордом Херстоном, и они договорились, что мне будет предоставлено место секретаря.

В неярком свете черты лица Лукаса казались высеченными из камня, глаза смотрели с тоской.

— Но я тогда был преисполнен сознания собственной важности и был твердо настроен на службу в армии. Я скопил достаточную сумму, чтобы купить офицерский чин. Но отец не хотел сердить старшего брата, ведь он был обязан ему своими средствами к существованию. Считалось, что, будучи старшим сыном, я ухвачусь за этот чудесный подарок — должность секретаря лорда Херстона. В тот год мы спорили об этом несколько недель. В конце концов, я решил, что с меня хватит, и все равно купил офицерский чин. Мне даже не хватило порядочности сообщить ему об этом лично. И вот я был уже на пути в Португалию, а Уилл отправился в свою первую экспедицию в Египет.

— Но он казался очень довольным своей должностью, — сказала Сесили. Она положила руку на плечо мужа. Ей хотелось его утешить, но она не знала как. — У меня ни разу даже мысли не возникло, что он выбрал эту работу не по собственной воле.

Лукас улыбнулся, но в его взгляде все равно оставалась тень вины.

— Просто злоба и горечь были не в его характере. Он принимал мир таким, каков он есть. Со всеми его изъянами. Думаю, из него получился бы хороший священник, если бы только у него была к этому наклонность. — Лукас саркастически улыбнулся. — Увы, для этого он, как и его старший брат, питал слишком большую любовь к прекрасному полу и пирушкам.

Сесили встала.

— Вот что, твоя светлость, позволь-ка, я отведу тебя в постель.

Вспышка желания в глазах Лукаса отозвалась в ее теле трепетом. Он молча взял жену за руку и повел наверх.

На следующий день Лукас послал Дэвиду Лоуренсу в музей записку с просьбой назначить встречу, но получил ответ, что мистер Лоуренс уехал по делам и вернется не раньше чем через неделю.

Сесили так волновалась из-за предстоящей встречи, что всю неделю ходила сама не своя. Она очень боялась, что Лукас подумает, будто ее нервозность вызвана ожиданием новой встречи с Дэвидом. Не то чтобы она опасалась снова подпасть под его обаяние — скорее ее тревожило то, что Дэвид может сказать или сделать. Была и еще более глубокая причина: душевные переживания, которые Сесили когда-то пришлось вынести из-за Дэвида, напомнили ей о том, чем она рискует, если позволит Лукасу завладеть ее сердцем. И на такой риск она просто не могла пойти.

Под всевидящим и слишком понимающим взглядом Лукаса Сесили чувствовала себя неуютно, и, чтобы создать хоть какую-то дистанцию между ним и собой, в ночь того дня, когда они расшифровали письма Уилла, она, пожаловавшись на головную боль, пожелала лечь спать в собственной постели.

Одна.

— Я обязательно буду ворочаться всю ночь и не дам тебе как следует отдохнуть, — сказала она Лукасу, стоя в дверном проеме, соединяющем их спальни.

Когда Сесили постучалась в дверь, Уинтерсон стоял босой, без сюртука и готовился принимать ванну. Шейный платок он уже снял, рубашка на груди была распахнута. Сесили не могла удержаться, чтобы не скользнуть взглядом по его обнаженной коже. Ей уже было знакомо ощущение твердых мускулов его торса, прижатого к ее мягкому телу. Вот и сейчас на юную герцогиню накатила волна желания. Смутившись, она закрыла глаза и понадеялась, что это можно будет списать на головную боль.

Когда она снова открыла глаза, Лукас смотрел на нее, озабоченно сдвинув брови.

— Я могу что-нибудь сделать, чтобы тебе стало лучше? — участливо спросил он и шагнул к ней, протянув руку, как если бы собирался ее обнять.

— Н-нет! — выпалила Сесили, заикаясь. Она попятилась, и Лукаса это удивило. — То есть… мне нужно отдохнуть одну ночь, и завтра со мной все будет в порядке.

Несколько мгновений Лукас смотрел на нее с непроницаемым видом, потом криво усмехнулся:

— Наверное, в последнее время я не очень-то давал тебе возможность выспаться.

Сесили не могла не улыбнуться в ответ. Она кивнула и мягко сказала:

— Спасибо, Лукас.

И закрыла за собой дверь.

У себя в комнате Сесили, забравшись в пустую постель, грустно вздохнула. Держаться от Лукаса на расстоянии оказалось не так легко, как она полагала. В памяти вдруг всплыло лицо Дэвида Лоуренса во время их последней встречи. Внутренний голос говорил Сесили, что Лукас не имеет ничего общего с Дэвидом, но она не стала к нему прислушиваться. Однажды мисс Херстон полюбила и все потеряла. Леди Уинтерсон не совершит подобной глупости.