– Не надо... – шептала она. – Не надо...

Помертвевшие губы не слушались, слова получались тихими и неразборчивыми.

Он вытащил руку из-за спины. Раздался щелчок, и солнечные блики заиграли на узком лезвии.

«Боже... Вот так она рвется – ткань действительности. Распадается в руках, как гнилая тряпка...»

Она заплакала.

– Не надо... Я... Я... – Она силилась сказать «я больше не буду», но слова не шли из сведенного ужасом горла.

Джордж рассматривал ее... Как-то странно. В его глазах не было ничего. Только пустота.

Он схватил ее запястья, и когда Рита наконец-то вновь обрела голос и громко завизжала, взмахнул ножом.

Веревки распались, и Рита почувствовала, что ее руки свободны.

– Не ори, – тихо сказал Джордж.

Он помедлил немного, затем сложил лезвие и убрал нож за спину.

– Я... – Он надолго замолчал.

Он и сам не знал, что «я». Что-то постоянно менялось в его мозгу, щелкало, как цифры на спидометре. Все было каким-то зыбким и... переменчивым. И только одно чувство оставалось постоянным – чувство надвигающейся опасности.

Но эта опасность никак не была связана с мыслями о милиции. Напротив, если бы дело было только в милиции, Джордж наверняка бы обрадовался. Но...

«И на кой хрен я вообще взял ее с собой? Прикрывать спину? Ехать со связанной девчонкой? Зачем она нужна? Какой от нее прок?»

– Я передумал... Ты остаешься здесь. – Он взял ее за плечо и потянул к себе.

– Здесь?! – Рита беспомощно озиралась. – ЗДЕСЬ?!

– Давай, вали! – Джордж потянул сильнее, но Рита вцепилась обеими руками в мотоцикл. «Урал» стал опасно крениться.

– Я не хочу здесь оставаться! – Она замотала головой. Лицо Джорджа снова стало наливаться краской, он замахнулся, Рита втянула голову в плечи, но он вовремя сдержался.

– А чего ты вообще хочешь? Ты сама-то знаешь? «Развяжи меня!» Я развязал. Что еще? Я поеду дальше, а ты вали обратно, к бензовозу.

– Поехали вместе обратно. – Рита просительно заглянула ему в глаза. – Поехали вместе, а? Пожалуйста!

– Мне туда нельзя.

– Почему?

– Нельзя, и все! – заорал Джордж. – Не твое дело! Она изо всех сил старалась не заплакать, знала, как на него действуют слезы.

– Ну, хорошо. – Голос ее дрожал. – Довези меня до ближайшей деревни. Высади на остановке. Высади там, где будут люди...

– Угу, – кивнул он в ответ. – А там ты завопишь: «Держите его!» Так, да? Нет, – подруга, мне не нужны проблемы. Слезай с байка. В конце концов, я ничего страшного с тобой не сделал. Ну... Немного пошутил.

Он уткнулся лбом в ладонь и некоторое время стоял, ожесточенно потирая висок.

– Не знаю, что на меня нашло, – он пожал плечами, будто сам удивлялся случившемуся. – Не знаю почему...

Он говорил правду. То, что произошло в лесу... Эта отвратительная сцена. Он словно видел себя со стороны, глазами этой носатой девчонки, и казался себе... омерзительным.

В этом не было смысла. Ни в чем не было смысла.

Смысл был в чем-то другом, но в чем именно – он не мог понять.

– Я, наверное, кажусь тебе сумасшедшим, да? – сказал он уже спокойно.

Рита взглянула на него исподлобья и осторожно кивнула.

– Понимаю. Я знаю, что выгляжу как идиот. Но от этого никому не легче. Забудь обо всем. Хорошо?

Она снова кивнула.

Джордж подошел к байку, Рита чуть подвинулась назад Он перекинул ногу через бензобак.

– Иди обратно, – повторил он.

– Нет. Не бросай меня. Довези до ближайшей деревни. Я никому ничего не скажу. Обещаю!

Он сидел и смотрел на разбитую машину. Медленно пожевал губами.

– Хорошо. Я высажу тебя там, где захочешь. Вот только... – он не договорил. – Ты не передумала?

– Нет.

– Мне кажется, ты зря это делаешь, – продолжал Джордж. – У меня-то нет другого выхода. А ты?

– А я... – Она задумалась.

Все это походило на бред. Напоминало какую-то странную чехарду. Совсем недавно он унизил ее, ударил, связал, и все, чего она хотела, – это вырваться и убежать. А теперь... Когда он вдруг освободил ее – так же неожиданно, как и связал, – и гонит прочь, она не хочет уходить. «Ну разве ты не дура?»

Нет. Она знала, что заставляет ее поступать именно так – страх. Животный страх, затопивший сознание. И – если уж на то пошло – куда лучше сидеть, уткнувшись в его спину, чем оставаться здесь одной и ждать неизвестно чего. Она не сомневалась – эта неизвестность несет в себе что-то ужасное.