– Бог знает, какие там микробы, Боб, – донеслись до меня ее слова. – Игрушку надо помыть.

Расставание с мышкой в планы кота явно не входило, поэтому Бэлль пришлось прибегнуть к хитрости. Она предложила Бобу лакомство. Озадаченный кот несколько секунд не мог выбрать между игрушкой и угощением, но потом все-таки разжал зубы, и Бэлль выхватила мышку у него из-под носа.

– Отлично, Боб! – воскликнула она. – Дай пять!

Она подняла руку вверх, как игрок в американский футбол или в баскетбол, приглашающий товарищей по команде отметить гол. Боб поднял переднюю лапу и дотронулся до ее ладони.

– Это было круто! – засмеялся я. – Только вряд ли вы сможете повторить.

– Спорим? – улыбнулась Бэлль.

И они проделали это еще раз.

Боб быстро понял, что таким образом может заслужить угощение. С тех пор мы нередко веселили публику при помощи «дай пять», а среди зрителей порой попадались и знаменитости.

Это случилось в субботу, после полудня, примерно часа в четыре. На Боба обратили внимание две девочки лет десяти. Они шли по улице в компании нескольких взрослых, среди которых я заметил пару шкафообразных парней в темных очках. Судя по тому, как пристально они наблюдали за девочками, гладящими кота, они были телохранителями.

– Папочка, посмотри! – воскликнула одна из девочек, восторженно глядя на Боба.

– Ух ты! Клевый кот, – сказал «папочка».

Я застыл на месте.

«Не может быть!» – пронеслось у меня в голове.

Может.

Обернувшись, я увидел, что передо мной стоит не кто иной, как сам сэр Пол Маккартни.

Кто мог ожидать, что один из величайших музыкантов и исполнителей всех времен и народов подойдет к простому уличному гитаристу? Мы с ним принадлежали, мягко говоря, к разным лигам. Но в его поведении не было ни капли заносчивости или высокомерия.

У меня с собой был выданный в издательстве экземпляр «Уличного кота» и несколько флаерсов, приглашающих на мою автограф-сессию, до которой оставалось всего три дня. Я заметил, что сэр Пол разглядывает обложку книги.

Встреча с читателями должна была ознаменовать начало – и, вероятно, завершение – моей писательской карьеры. Я с нетерпением ждал ее и старательно раздавал флаерсы всем, кто проявлял малейший интерес, в надежде, что придет хоть несколько человек и нам с Бобом не придется сидеть в пустом магазине. Я понимал, что большинство листовок окажутся в ближайшей урне, но не сдавался.

Тоненький голос в голове надрывался: «Дай ему флаерс! Скорее, пока он не ушел!»

– Я написал книгу про нас с Бобом, – произнес я, указывая на сидящего рядом кота. – И на следующей неделе у меня встреча с читателями. Приходите. – И я протянул Маккартни листовку.

И Пол ее взял.

– Я подумаю, – улыбнулся он.

Вокруг нас собиралась толпа, и телохранители музыканта начинали нервничать. Люди доставали камеры и мобильные телефоны и в кои-то веки направляли объективы не на Боба.

– Думаю, нам стоит увести детей, – сказала женщина, стоявшая рядом с мистером Маккартни. Я понял, что это его новая жена, Нэнси Шевелл. Выглядела она потрясающе.

– Удачи, парень, так держать! – кивнул мне Пол и взял супругу под руку.

После того как они ушли, я еще долго не мог прийти в себя. Голова слегка кружилась, будто меня задело падающей звездой. Через час, все еще пребывая на седьмом небе от счастья, я отправился домой. Я понимал, что ни за что в жизни Пол Маккартни не придет за моим автографом. Зачем ему? Зачем вообще кому-либо нужен мой автограф? Но сейчас это не имело никакого значения. Даже если моя книга обречена пылиться на полках магазинов, она уже помогла мне достичь невозможного. Благодаря ей я поболтал с членом «Битлз».

Боб в последнее время стал настоящей «звездой», вокруг нас постоянно собирались небольшие толпы. Через два дня после встречи с Маккартни к нам подошли человек десять студентов, болтавших между собой по-испански. Мне нравилось каждый день общаться с новыми людьми, в этом была прелесть моей работы, но иногда я отвлекался на них и забывал, что на улице нужно всегда держаться настороже.

Когда студенты, помахав мне и Бобу, направились в сторону Ковент-Гарден, я присел, чтобы покормить кота. Начинало темнеть, и на улице заметно похолодало. На следующий день у нас была запланирована встреча с читателями в Айлингтоне, поэтому я собирался лечь спать пораньше, хотя и понимал, что вряд ли усну. К тому же я не хотел держать Боба на улице дольше, чем нужно.

Кот, вопреки обыкновению, не обратил внимания на еду. Выгнув спину, он замер, напряженно куда-то вглядываясь. Очевидно, что-то его сильно беспокоило. Я посмотрел на противоположную сторону дороги и заметил подозрительного человека, который пристально на нас смотрел.

Когда живешь на улице, начинаешь каким-то шестым чувством чувствовать людей. Тебе даже не нужно общаться с человеком, чтобы понять – ничего хорошего от него ждать не стоит. И в этом парне я сразу почуял угрозу. На вид ему было под сорок. Одетый в старые джинсы и джинсовую куртку, он сидел, скрестив ноги, на тротуаре и потягивал дешевое пиво из банки. Я ясно видел, что у него на уме. Он раздумывал, как отнять у меня деньги.