— Эта кровать для тебя, — хрипло выдавил он. — Я, черт возьми, не собираюсь тут наслаждаться сладким сном. Клер, неужели ты думаешь, что я буду спать с тобой?

Выражение ее лица переменилось.

— Я не имела в виду…

— Черт, — проворчал Андреас, желание и голод жгли его огнем. — Спать с тобой — это то, что мне нужно меньше всего.

Клер резко отвернулась от него, вероятно, его слова прозвучали грубее, чем он полагал. Она покачала головой и выдохнула:

— Кровать большая, нам обоим здесь места хватит. Это все, что я имела в виду.

Андреас молча, не мигая смотрел на Клер, мышцы подрагивали от сдерживаемого порыва наброситься и подмять ее под себя.

Желание отключало мысли и парализовало волю. Он чувствовал только острые кончики удлинившихся клыков.

— Спи, Клер.

Райхен с трудом отвел от нее взгляд и начал устраиваться на деревянном полу. Тканый коврик впивался в тело бугорками и источал густой запах лимонного воска. Он повернулся на бок на жестком полу — только в таком положении можно было не чувствовать твердость члена.

Разве не он минуту назад уверял ее, что солнце скоро сядет?

Черта с два.

До заката — целая вечность.

Клер лежала на кровати, широко открытыми глазами глядя в темноту. С того момента, как Андреас улегся на полу, она словно впала в оцепенение. Время тянулось медленно, и она чувствовала, что он тоже не спит, скованный напряженным молчанием.

Но примерно через час его настороженное дыхание сменилось спокойным и ритмичным — он все-таки уснул.

Клер прислушивалась к его дыханию, а в голове все вертелись слова Даники о невозможности второго шанса, о том, что нельзя тратить драгоценное время на сожаление об упущенном. Она так много хотела сказать Андреасу.

Но, казалось, он совершенно не хотел ее слушать — отдалился и закрылся от нее наглухо. А ей очень хотелось быть с ним рядом, наполниться его силой — особенно сейчас, когда ее привычный мир рухнул и рассыпался у ее ног обломками.

Клер чувствовала, что в эту ночь между ними возникла стена, которая каждой минутой растет и утолщается. Клер не понимала, чем она разозлила Андреаса. Возможно, его просто раздражает тот факт, что, в то время как Вильгельм охотится за ними обоими, он вынужден заботиться о ней — его Подруге по Крови.

На мгновение Клер пожалела, что у нее нет таланта Даники, тогда бы мысли и чувства Андреаса не были бы для нее непостижимой тайной.

Но и ее способности могут помочь ей. В пространстве сна внутренний мир открыт и доступен. Конечно, не все сказанное или увиденное было правдой, но сюрреалистическая природа снов отслаивала психологические зажимы.

Клер чуть приподнялась и посмотрела на Андреаса, затем повернулась на бок и легла так, чтобы он все время находился в поле зрения. Ей хотелось знать, что ему снится. Сосредоточившись мыслями на Райхене, она закрыла глаза и расслабилась, позволяя себе погрузиться в сон, и в этом пространстве направилась на его поиски.

Обычно требовалась значительная концентрация и время, чтобы найти спящего и проникнуть в его сон, но Андреаса она нашла почти мгновенно. С ним так было всегда, словно с самой первой встречи между ними возникла связь, и эта связь никогда не ослабевала.

За тридцать лет разлуки Клер не раз порывалась встретиться с ним во сне, но не решалась — боялась, что он резко отвергнет ее. Кроме того, ее мучила совесть, она безрезультатно прилагала усилия пробудить в себе чувство к Вильгельму, хотя бы отдаленно напоминавшее ее любовь к Андреасу, которую у нее не было возможности выразить.

Но последние события породили в ее душе сомнения и недоверие к Роту, заставили ощущать кровную связь с ним как нечто холодное и тягостное. Она готова была презирать его, если то, что она узнала о нем, окажется правдой.

Произошедшее за две ночи убедило ее в том, что Андреас смертельно опасен, и она боялась его. Но еще больше ее пугали собственные эмоции, обрушившиеся на нее сокрушительной волной, — она не подозревала, что ее чувства к нему так сильны.

Не подозревала, что так сильно нуждается в нем, желает его.

С невозможной легкостью она вновь влюбилась в него… но разве она переставала его любить?

Клер видела Андреаса, — поздний тихий вечер, он, обнаженный по пояс, босой, сидит на траве в парке своей Темной Гавани, восстановленной по ее архитектурному проекту. Все — до последней скамейки и клумбы — как на ее эскизе.

«Господи, он запомнил план до мельчайших подробностей».

— Он прекрасен, — сказал Андреас. Его низкий голос волнующей вибрацией проник в самую ее глубину. — Ты отлично знала, как все здесь должно быть. Каким-то невероятным образом ты знала.