Слдующій посл описаннаго нами разговора вечеръ былъ «вечеръ собранія». Къ девяти часамъ къ дверямъ Дубовой Хижины приказано было явиться экипажу. Миссъ Малдертоны одты были въ атласъ небесно-голубого цвта, украшенныя искусственными цвтами; а мистриссъ Малдертонъ, одтая въ такое же платье и съ тми же орнаментами, при своей полнот, похожа была, выражаясь математически, на старшую дочь, умноженную на два. Мистеръ Фредерикъ Малдертонъ, старшій сынъ, въ полномъ парадномъ костюм, представлялъ изъ себя beau ideal расторопнаго лакея; а мистеръ Томасъ Малдертонъ, младшій, въ бломъ шелкомъ платк, въ синемъ фрак съ блестящими пуговицами, и съ красной цпочкой, имлъ удивительное сходство съ портретомъ интереснаго, хотя нсколько безумнаго молодого джентльмена, извстнаго въ Англіи подъ именемъ Джоржа Барнвелла. Каждый членъ семейства приготовился познакомиться съ Гораціо Спаркинсомъ. Миссъ Терез предстояло быть какъ можно любезне и интересне, — словомъ сказать, вести себя какъ слдуетъ барышн въ двадцать-восемь лтъ для пріобртенія себ супруга; мистриссъ Малдертонъ должна обратиться въ одобрительныя улыбки; миссъ Маріанн нужно будетъ попросить стиховъ для альбома; мистеръ Малдертонъ окажетъ снисхожденіе знаменитому незнакомцу, пригласивъ его къ обду; а Томъ намревался узнать, какъ далеко простираются свднія мистера Гораціо Спаркинса касательно самыхъ интересныхъ предметовъ разговора, а именно: сигаръ и нюхательнаго табаку. Даже самъ мистеръ Фредерикъ Малдертонъ — авторитетъ всего семейства, когда дло шло о мод, вкус и фэшіонэбльныхъ распоряженіяхъ, — который занималъ отдльную квартиру въ «Вестъ-Энд», который имлъ свободный входъ въ Коветнгарденскій театръ, который во время сезона здилъ въ загородныя мста два раза въ недлю, и который имлъ задушевнаго пріятеля, знакомаго съ джентльменомъ, проживавшимъ нкогда въ Албани, — даже мистеръ Фредерикъ Малдертонъ ршился быть для мистера Гораціо Спаркинса «до-нельзя славнымъ, малымъ», и оказать ему честь, вызвавъ его сразиться на бильярд.

При вход на балъ, первый предметъ, встртившій безпокойные взоры пожираемаго нетерпніемъ семейства, былъ интересный Гораціо. Онъ задумчиво сделъ на стул; волоса его были зачесаны на затылокъ, а глаза устремлены въ потолокъ.

— Посмотри, душа моя, вонъ онъ сидитъ, съ безпокойствомъ прошептала мистриссъ Малдертонъ мистеру Малдертону.

— Какъ онъ похожъ за лорда Байрона! пробормотала миссъ Тереза.

— Мн кажется, онъ боле похожъ на Монтгомери! прошептала миссъ Маріанна.

— Боле всего на портретъ капитана Росса! подсказалъ Томъ.

— Томъ, пожалуста не будь осломъ! сказалъ отецъ семейства, который озадачивалъ его при каждомъ случа, - вроятно, подъ вліяніемъ опасенія, чтобъ изъ него не сдлался «острый малый», что, мимоходомъ сказать, было совершенно не нужно.

Неподражаемый Спаркинсъ сохранялъ свое положеніе съ удивительнымъ эффектомъ, въ то время, какъ семейство Малдертоновъ проходило черезъ залу. Посл того онъ быстро вскочилъ съ мста, весьма натурально выражая на лиц своемъ восторгъ и изумленіе; приблизился къ мистриссъ Малдертонъ съ невыразимымъ радушіемъ; привтствовалъ молодыь двицъ самымъ очаровательнымъ образомъ; поклонился и пожалъ руку мистеру Малдертону съ безпредльнымъ уваженіемъ; отвтилъ на привтствіе двухъ молодыхъ джентльменовъ съ полу-довольнымъ, съ полупокровительнымъ видомъ, а это вполн убдило ихъ, что мистеръ Гораціо Спаркинсъ особа весьма важная и вмст съ тмъ снисходительная.

— Mиссъ Малдертонъ, сказалъ Гораціо, посл обычныхъ привтствій и кланяясь очень низко: — могу ли я льстить себя дерзкою надеждою, что вы позволите мн имть удовольствіе…

— Кажется, что я еще не ангажирована, сказала миссъ Тереза, съ ужаснымъ подражаніемъ равнодушію: — впрочемъ… дйствительно…. такъ много…

Гораціо казался такимъ плнительно-жалкимъ, какъ Гамлетъ, когда ему попала подъ ноги померанцовая корка.

— Я поставлю себ за особенное счастіе, сказала наконецъ интересная Тереза, съ глупой улыбкой, и лицо Гораціо просвтлло какъ пуховая шляпа подъ проливнымъ дождемъ.

— Какой прекрасный молодой человкъ! сказала весьма довольная мистриссъ Малдертонъ, въ то время, какъ любезный Спаркинсъ и его дама становились въ кругъ образовавшейся кадрили.

— У него чрезвычайно милое обращеніе, сказалъ мистеръ Фредерикъ.

— Чудный малый! возразилъ Томъ, всегда готовый кстати и не кстати вмшаться въ разговоръ: — говоритъ точь-въ-точь какъ аукціонистъ.

— Томъ! весьма серьёзно сказалъ его отецъ: — кажется, я уже сказалъ теб, чтобы ты не былъ дуракомъ!…

При этихъ словахъ на лиц Тома отразилось такое удовольствіе, какое показываетъ башенный флюгеръ при пасмурной погод.

— Какъ восхитительно! сказалъ своей дам плнительный Гораціо, прогуливаясь съ ней во зал посл окончанія кадрили: — какъ восхитительно, какъ отрадно оторваться иногда, хотя бы даже на самые кратчайшіе, мимолетные моменты, отъ мрачныхъ бурь, треволненія и превратностей жизни и провести эти моменты, несмотря на всю кратковременность ихъ, въ очаровательномъ, упоительномъ обществ особы, которой суровый взглядъ — смертный приговоръ, которой холодность довела бы до безумія, которой измна была бы гибелью, которой постоянство было бы блаженствомъ, пріобртеніе любви которой было бы драгоцннйшей и лучезарной наградой изъ всхъ, какими только Небо можетъ надлять человка!

«Сколько чувства въ словахъ его! сколько души!» подумала миссъ Тереза и еще тяжеле опустилась на руку своего спутника.

— Но довольно, довольно! воскликнулъ краснорчивый Спаркинсъ, съ театральнымъ видомъ. — Къ чему я сказалъ это? къ чему я… къ чему выражать подобныя мннія? Миссъ Малдертонъ…. (и Спаркинсъ вдругъ остановился)…. могу ли я надяться предложить смиренную дань….

— Ахъ, извините, мистеръ Спаркинсъ! прорвала восхищенная Тереза, и лицо ея зарумянилось въ самомъ плнительномъ смущеніи. — Въ этомъ случа я должна просить васъ обратиться къ моему папа. Безъ его согласія я никогда не осмлюсь….

— Но я увренъ, что какъ папа не станетъ противиться….

— Конечно! я не думаю! Но вы еще не знаете его, прервала миссъ Тереза, очень хорошо зная, что съ этой стороны св нечего бояться, но желая, чтобы дальнйшее объясненіе было похоже на сцену изъ какого нибудь чувствительнаго романа.

— Вроятно, вашъ папа не прочь отъ-того, чтобы я предложилъ вамъ стаканъ негуса, съ нкоторымъ изумленіемъ возразилъ достойный обожанія Спаркинсъ.

«Только-то? — сказала про себя обманутая въ ожиданіяхъ Тереза. — Стояло ли длать такое длинное вступленіе для подобныхъ пустяковъ!»