— Так что же вы здесь делаете? У вас, надеюсь, все в порядке? Это, разумеется, не мое дело, я не хочу быть навязчивой.

— Да полно вам, о чем речь. Я пришел навестить бабушку. Она недавно упала и сломала ногу. Жду, пока медсестра закончит процедуры. — Неожиданно Уэсли посмотрел на Пруденс широко раскрытыми глазами. — Она ведь и ваша бабушка.

Сердце Пруденс едва не выскочило из груди.

— Я никогда ее не видела.

Вернулась секретарша с запиской в руке:

— Ответ для мисс Ровены Бакстон.

Пруденс встала, взяла записку. Сунув ее в карман, она повернулась к кузену:

— Очень рада была познакомиться. И буду счастлива увидеться снова, если не обременю. Мне еще столько всего нужно узнать.

— Могу себе представить. — В голубых глазах юноши читалось сочувствие, затем он просиял. — А может, прямо сейчас заглянете к бабушке?

Пруденс отступила на шаг и замотала головой:

— Не думаю, что это хорошая мысль. Совершенно очевидно, что мама покидала дом под давлением обстоятельств, и мы теперь знаем каких. Я не хочу огорчать бабушку, тем более с такой серьезной травмой.

— Ха! Вряд ли сломанная лодыжка сильно подействовала на нее. Нора, а ты как думаешь?

Вопрос адресовался вернувшейся за стол женщине. Та фыркнула.

Уэсли понизил голос:

— Мы ей не скажем, кто вы такая. Объявим просто, что вы моя хорошая знакомая. Я видел фотографию вашей мамы. Вы с ней не очень похожи. Только линией рта. Мне кажется, все выйдет отлично. Разве вам не хочется познакомиться с бабушкой?

Пруденс сделала глубокий вдох. Мамина мама.

— Да. Вероятно, хочу.

Женщина выглянула из-за стола. Она откровенно подслушивала.

— Медсестра уже закончила, можете идти.

Уэсли посмотрел на Пруденс, и та кивнула.

Они проследовали в главное крыло больницы. Удушливо пахло лимоном и серой, и Пруденс на миг задумалась, за какой ширмой скрывается Джонатон Уэллс, но тут же позабыла обо всем. Уэсли подвел ее к узкой белой кровати, на которой лежала пожилая женщина. Ее лицо с годами чуть расплылось и размякло, как это случается с дородными женщинами. Помимо зорких голубых глаз, Пруденс не заметила в ней почти никакого сходства с матерью.

— Я уж решила, что ты устал ждать и оставил меня страдать одну, как принято у вас, безбожников.

Женщина говорила резко, но взгляд, которым она наградила Уэсли, был нежен, и Пруденс поняла: любимый внук, несмотря ни на какие слова.

— Ты, видно, спутала меня с неблагодарными братьями и сестрами, ибо я ни за что на свете не покину свою досточтимую бабулю. — Уэсли выдержал паузу и усмехнулся. — Кому-то же надо присмотреть за сиделками.

Женщина фыркнула, а он подмигнул в ответ, затем потянул за руку Пруденс:

— Смотри, кого я привел. Это моя подруга, знакомьтесь.

— Я заметила, но предпочла не верить глазам. Неужто внучек решил развлечь бабушку знакомством, когда та лежит беспомощная и никого не в состоянии напугать.

— Уверен, что ты изыщешь способ. Бабушка, это Пруденс. Пруденс, это моя бабушка Милдред.

Пожилая женщина моргнула и зашарила по прикроватному столику, пока внук не протянул ей очки в проволочной оправе.

— Было бы очень приятно познакомиться, дорогая моя, не будь я в столь невыгодном положении. Как твоя фамилия? Очевидно, моему внуку неизвестно, как правильно представлять людей.

Единым острым взглядом женщина мгновенно оценила одежду, прическу и осанку Пруденс. Та замялась, подбирая ответ.

— Бакстон, — не думая, выпалила она. — Пруденс Бакстон.

Мертвая тишина была красноречивее слов. Все долго молчали, и грудь Пруденс сдавило стальным обручем.

— Ты из Бакстонов, — наконец произнесла Милдред. — Темные волосы, зеленые глаза. Погубили многих городских девушек. — В ее голосе проступила горечь, но затем она стряхнула ее недовольным кивком седой головы. — Я слышала, вы приехали в Саммерсет после смерти отца. Зачем же ты якшаешься с моим внуком? Он вроде чуть ниже тебя по статусу.

— Не волнуйся, бабуля. Ты не о том подумала. Мы просто друзья.

Уэсли бросил на Пруденс свирепый взгляд, и та слабо улыбнулась в ответ.

Она не собиралась называться Бакстон. Фамилия сама сорвалась с ее губ. Вот и вышла путаница. Очевидно, Милдред приняла ее за Ровену.

— В мое время девочки дружили с девочками, а мальчики с мальчиками. Но ваше поколение считает, что нужно перевернуть мир с ног на голову, так что разницы, думаю, нет. Но помяните мои слова, ничего хорошего из такой дружбы не выходит. — Она пристально смотрела на Пруденс.