— Единственное блюдо, которое мне по силам, — это заказ столика, — обожала повторять Маккейл.

Помимо этого, она с расточительной щедростью откликалась на нужды любых благотворительных организаций: от «Марша десятицентовиков» [5] до «Спасем борзую». Наша продуктовая кладовая была забита нераспечатанными пачками печенья, которое продавали гёрл-скаутские организации с целью сбора средств. Всякий раз, когда обнаруживалось, что деньги на исходе, Маккейл говорила:

— Ты же у меня талантливый. Ты заработаешь больше.

Еще до той трагической пятницы и развала агентства наше финансовое положение было весьма шатким. Мы срывали сроки всех выплат, оформили вторую закладную на дом, а на наших кредитных карточках не было ни цента. Это напоминало хождение по канату. И когда мы больше всего нуждались в деньгах, кто-то взял и перерезал его.

Оплатой счетов занималась Маккейл. Было ясно, что она просрочила несколько выплат подряд, а деньги потратила неизвестно куда. Помимо телефонных звонков, на полу, возле задней двери, высилась кипа счетов. Когда я увидел их в первый раз, у меня не хватило решимости разобраться, что к чему, и я просто ушел.

Кто-то однажды сказал: «Мы можем отрицать реальность, но не можем отрицать последствий отрицания реальности». Первые последствия обозначились в воскресенье днем. Я убирал со стола после ленча, когда раздался звонок в дверь. Я увидел на пороге двоих мужчин. Один был примерно моего роста и телосложения, только лет на десять старше и лысый. У второго волосы были песочного цвета, а видом своим он напоминал линейного игрока из футбольного «Сиэтл сихокс».

— Вы — Алан Кристофферсон? — спросил лысоватый.

— Да.

— Мы из лизинговой компании «Эвейт лизинг», должны изъять взятые вами в кредит автомобили: двухместный спортивный «Лексус» и «Кадиллак-Эскалада».

— Послушайте, я только что забрал жену из больницы! Мы можем как-то договориться?

— Сожалеем, но переговоры не в нашей компетенции. Нам поручено забрать машины. Будьте любезны, проводите нас в гараж.

Я глядел на лысоватого, надеясь уловить хоть какой-то признак снисхождения. Увы! Этот человек просто выполнял свою работу. Я проводил их в гараж. Лысоватый предусмотрительно отошел от двери, чтобы не мешать мне набирать шифр на клавиатуре. Двери гаража открылись.

— Дайте мне немного времени. Я вытащу из автомобилей наши вещи.

— Пожалуйста.

Я извлек солнцезащитные очки, компакт-диски, зарядные устройства для мобильников. Затем отцепил автомобильные ключи и подал их лысоватому. Он залез в «Кадиллак». Его спутник открыл дверцу «Лексуса».

— Извините, — буркнул лысоватый.

Я смотрел вслед удаляющимся машинам. Потом закрыл двери гаража и вернулся в дом.

— Кто приходил? — спросила Маккейл.

— Люди из лизинговой компании, — хмуро ответил я. — Забрали наши автомобили.

— Прости, — прошептала Маккейл и отвернулась.

— Не волнуйся о пустяках. Всего-навсего машины. Не последние в нашей жизни.

Я вдруг почувствовал себя бедняком.

Все оказалось хуже. Вечером я нашел в себе силы посмотреть скопившиеся счета. В числе прочих там были первые счета из больницы. Сумма превышала четверть миллиона долларов.

«Я с этим справлюсь, — твердил я себе. — Только без паники. Не опускай руки. Ты нужен Маккейл».

В понедельник утром я разбудил Маккейл в шесть часов. Я помог ей сходить в туалет, вымыл и одел. Затем перенес ее в кресло и стал готовить завтрак. Пока я занимался делами, в голове мелькнула мысль: «Сегодня первый день твоей оставшейся жизни». Мысль была вполне справедливой, однако не слишком оптимистичной. У меня появились новые ежедневные обязанности, и заниматься ими я буду до тех пор, пока мы с Маккейл не состаримся.

Мне претило оставлять Маккейл одну, но выбора не существовало. Рано или поздно это должно было случиться.

— Ты уверена, что сможешь провести время одна? — спросил я.

— Конечно. Мы должны привыкать к новой жизни, — ответила Маккейл.

Я поцеловал ее в лоб и стал собираться. Пока я плескался в душе, она позвала меня:

— Алан! Иди сюда! Быстрее!

Я завернулся в полотенце и бросился к ней, оставляя на полу мокрые следы. Маккейл улыбалась. Впервые с того страшного дня я видел ее улыбающейся.