— Зельда… — начал он как-то по-детски.

— Что?

— Я так скучал по тебе…

— Вправду скучал, Майкл?

— А ты еще иногда думаешь обо мне?

— А ты обо мне?

— Как ты можешь спрашивать?

— А я не была в этом уверена…

— Что с тобой было, Зельда? Что они тебе сделали?

— Дядя запер меня и хотел отвезти в исправительный приют.

— Не может быть!

— Да. А я не хотела… И спустилась по лестнице…

— По той самой?!

— Да. И убежала.

— Но куда же?

— О, к одной подруге по школе.

— А потом?

— Я нашла работу… службу… Ну, да что интересного во всем этом! Давай говорить о тебе.

— Мне нечего рассказывать. Все по-старому. Но я часто думаю о прежних временах, Зельда… Никто не занял твоего места!

Она посмотрела на него снизу вверх, и волна нежности затопила ее сердце.

— И твоего тоже… вот тут, — прошептала она, указывая себе на грудь.

Снова глаза их встретились и на этот раз надолго. Медленно, словно толкаемые какой-то посторонней силой, они потянулись друг к другу, руки их сошлись, губы слились. Весь мир закружился вокруг Зельды, блаженство обессилило ее. Она с отчаянием прильнула к Майклу, и они целовались и целовались, жадно, стремительно.

— Милая, милая, милая, — шептал он.

— Мой любимый, — отвечала она, и ресницы ее трепетали.

— Зельда, прелесть моя!

— Нам никогда, никогда не следовало бы разлучаться, Майкл. Ты и я — мы оба должны быть вместе, быть мужем и женой, а другие пусть себе думают, что хотят.

— Но мы не могли. Мне нельзя было. Я был несовершеннолетний, и мама не дала бы согласия. Она заставила бы расторгнуть наш брак.

— А теперь, Майкл? — Она не сказала, а выдохнула эти слова, обвив руками шею Майкла, лаская пальцами его волосы.

— Теперь?..

— Да. Теперь мы могли бы пожениться?..

— Дорогая, я бы так этого хотел, но ты знаешь, что у меня нет ни цента.

— Ах, к чему нам деньги!

— Но…

— А ты не мог бы работать в газете, например, или стать артистом или чем-нибудь в этом роде…

— Да, конечно, мог бы…

— О Майкл, Майкл, — она в диком порыве притянула его к себе, осыпая его бешеными поцелуями.

— Я не могу отказаться от тебя снова, не могу, не могу!

Все его лицо собралось в морщинки от счастливой улыбки.

— О Зельда, до чего я тебя люблю!

— Скажи мне это еще раз… еще… тысячу раз!

— Я никогда не переставал любить тебя, никогда в моей жизни не было другой девушки, кроме тебя. То есть были, ты знаешь, но ни одна не была похожа на тебя.

— Так обвенчаемся же и убежим вместе, убежим ото всех.

— Да, конечно, давай убежим!

— Ты найдешь работу, Майкл?

— Найду, попытаюсь во всяком случае.

— Что бы ни случилось, не будем расставаться больше!

— Да, да, мы будем держаться друг друга. О, Зельда, какая ты прелесть! Мы обвенчаемся и потом скажем маме.

— Да, маме мы скажем после…

Они снова обнялись, сгорая от страсти.

— Где ты живешь, Зельда, не в этих местах?

— О, нет, я случайно очутилась здесь у друзей, вот и все. У них дачка среди дюн.

— Как хорошо, что ты вздумала перебраться через скалу! Подумай, если бы не это, я бы никогда больше не увидел тебя! Ты, верно, так и не дала бы знать о себе никогда, если бы мы не встретились случайно?

— Н-нет… пожалуй, не дала бы.

— Но почему? Разве ты не знала, что я сойду с ума от радости?

— Я уже сказала тебе, почему.

— Но я не понимаю…

Его лицо омрачилось. Зельда отодвинулась и встала.

— Мне пора, — сказала она глухо.

— О, нет!

— Надо. Я не могу больше ни минуты оставаться… Они… они подумают, что со мной что-нибудь случилось.

— Так пойдем вместе!

— Нет, это не годится. Я пойду одна.

— Когда же мы снова увидимся?

— Да право же…

— Завтра?

— Ну, хорошо, пускай завтра.

— Здесь? И в это же время?

— Хорошо… Майкл!

— Что, дорогая?

— Ты вправду меня любишь? Самым настоящим образом?