Штаб подготовился к отпору. Всех бойцов отряда резерва предупредили. Мой Боевик, как назло, перед этим сбил себе ногу и хромал. Я должен был присоединиться к пехоте. Ермаков разрешил мне пойти на секретный пулеметный пост, к Шихову.

Семен со своим расчетом сидел на чердаке коммунистической столовой. Пулемет пристроили так, чтобы стрелять в слуховое оконце, прикрытое ветхой ставенькой. Площадь между церковью и заводскими воротами была как на ладони.

Вскоре «фронтовики» запрудили всю площадь и подняли шум. Мы молча смотрели в щель.

Бунтовщики не дали сказать ни слова пытавшемуся обратиться к ним областному военному комиссару и (это мы, сидевшие на чердаке, узнали потом) послали в Верх-Исетский ревком своего представителя, известного в поселке хулигана Тишку Нахратова.

Явившись в ревком, Тишка сунул руки в карманы широченных брюк и нагло заявил:

— От имени двухтысячной организации екатеринбургских фронтовиков предлагаю выдать нам оружие, завтра же приступить к переговорам с братьями чехословаками о прекращении войны, разоружить красноармейцев, а службу по городу передать нашим отрядам. Никаких комиссаров нам не надо… Если вы не согласны со всем этим и задержите меня, наши разгромят и ревком и штаб.

Нахратова выслушали до конца и ответили:

— Тебя, контра недобитая, мы обязательно задержим.

Тишка угрожающе полез в карман, но дежурные красноармейцы быстро схватили его. В кармане оказалась граната.

Члены ревкома поручили П. З. Ермакову пойти к «фронтовикам» и все же попытаться уговорить их мирно разойтись. Ведь многие из собравшихся на площади не были убежденными врагами Советской власти: они просто поддались на агитацию контрреволюционеров.

Вслед за Петром Захаровичем выехали конники, чтобы помочь ему, если уговоры не подействуют.

Мы с чердака видели, как Ермаков поднялся на стол, вынесенный из соседней школы. Сначала Петра Захаровича не было слышно: толпа сильно галдела.

— Эх! — скрипнул зубами нетерпеливый Саша Викулов. — Дать бы им сейчас!..

— Погодь! — строго сказал Семен.

— Товарищи! — вырвался наконец из общего шума голос Ермакова. — Убедительно прошу вас разойтись по домам. От имени ревкома…

И тут снова начался такой гвалт, что ничего нельзя было разобрать.

— М-м-м!.. — злобно промычал Викулов.

Петр Захарович еще долго пытался успокоить горлопанов. Но в ответ неистово орали:

— Отдайте назад лошадей, коих для армии позабирали!

— Дайте нам оружие!

— Разоружить красноармейцев!

Рядом с Ермаковым появился меньшевик Комаров. Его контрреволюционная речь вызвала у Викулова новый прилив негодования:

— Вот гад! Нашего Бориса Комарова родной дядя, а такая тварь, а?

Кто-то выстрелил в Ермакова, но не попал. Толпа двинулась на него.

— Семен… — умоляюще простонал Саша.

— Целься выше голов, а то Захарыча заденешь… Давай! — скомандовал Шихов.

Викулов выпустил очередь. Почти в тот же момент Ермаков спрыгнул со стола и махнул платком. Это был сигнал конникам. Они выскочили из переулка и устремились к площади. Увидев всадников и услышав пулемет, бунтовщики, многие из которых прятали под одеждой оружие, бросились бежать. Семен приказал:

— Викулов, дай им за Петра Захарыча горячих по-настоящему!

— Стой! — раздался над нашими головами голос Синяева. — Горячиться не след, торопыга! Видишь, сам Захарыч живой и здоровый по площади идет. — Он потер ушибленный затылок и добавил неодобрительно: — Ишь ведь, куда вас занесло, сгибаться в три погибели надо.

Проскакав за хвостом толпы до выходящей на площадь Матренинской улицы, наши конники — их было всего двадцать — вдруг остановились. Навстречу им двигался готовый к атаке полуэскадрон — всадников шестьдесят — во главе с Ардашевым. Блестели пики и вынутые из ножен клинки.

Верхисетцы сначала немного растерялись от неожиданности, но тут же заметили, что у ардашевцев нет винтовок. Один из наших кавалеристов, подняв над головой гранату, гаркнул: «Бросай оружие, изменники!» Полуэскадрон повернул кругом и галопом пошел обратно.

Ермаков побежал в штаб, чтобы позвонить в город, предупредить об измене Ардашева.

Преследуя группу разбегавшихся с площади бунтовщиков, Александр Рыбников (он теперь состоял в конном отряде) догнал на берегу реки Исети Каргопольцева. «Вождь фронтовиков», пытаясь скрыться, отстреливался из маузера, но Рыбников очень удачным выстрелом из браунинга убил его.