Старуха помолчала, а потом тихо и задумчиво продолжила:

— Кристалл скрыт воском, и так же твое будущее скрыто от меня. Но, увы, я знаю, что однажды ты снимешь воск…

Лэйса помнила, как побежали тогда у нее по коже мурашки, но она всё-таки взяла страшный подарок и спрятала его в мешочке на груди. Это произошло за два дня до её отъезда из Аль-Шапоры, и вскоре хлопоты, связанные с путешествием, заставили её забыть о кристалле. Она не вспоминала о нём вплоть до сегодняшнего момента… Может быть, это было и к лучшему — отчаяние и тоска, ставшие неразлучными с ней за время жизни в столице северной империи, могли подтолкнуть её к необдуманному роковому решению…

Но чем кристалл яда мог помочь ей сейчас?.. Однако Лэйса уже знала ответ.

…Открыв дверь, ведущую в отведенные ей покои, молодая женщина властным тоном потребовала у охранявших ее сейнийских солдат принести ей вина. Караульные переглянулись. Сердце Лэйсы пропустило один удар… но вот, всего лишь через мгновение, показавшееся молодой женщине долгим, как вечность, один из них с привычной для подневольного человека покорностью отправился выполнять приказ именитой гостьи. Лэйса удалилась к себе.

Через некоторое время раздался стук в дверь и солдат с коротким поклоном вручил ей бутыль с темно-красной жидкостью, предварительно умелым движением раскупорив её. Принцесса благосклонно улыбнулась:

— Благодарю. Я оставлю немного вам…

Знал бы он, чего ей стоила эта улыбка.

Лэйса налила себе бокал вина, залпом выпила, не обращая особого внимания на великолепный вкус и букет, — в Сейнэ знали толк в виноградарстве. Затем налила еще один, но пить не стала, а поставила на столик. Еще некоторое количество — о ужас! — вылила в ночной горшок. В бутылке осталось чуть меньше половины. Теперь наступил решающий момент.

Недрогнувшей рукой принцесса счистила с кристалла слой воска, опустила его в бутылку и интуитивно вытерла руки о платье.

Как и предупреждала Шэра, яд растворился почти мгновенно. Некоторое время молодая женщина неподвижным взглядом глядела на сосуд с отравой, затем взяла со столика свой бокал и медленно выпила его содержимое — вновь, впрочем, не отметив ни вкуса, ни запаха благородного напитка, и даже не захмелев. Лишь теплая волна пробежала по телу, придав молодой женщине решимости. Некоторое время она просидела, задумчиво вертя в руках опустевший хрустальный кубок, затем осторожно вернула его на место и поднялась.

«Пора.»

Держа наполовину опустевшую бутылку в руке, она вновь вышла из своих покоев. Солдаты, что-то негромко обсуждавшие между собой, при её появлении замолчали и вытянулись в струнку. (Впрочем, от внимания Лэйсы не ускользнул жадный взгляд, брошенный обоими на вино).

Альдийская принцесса улыбнулась и наигранно нетрезвым голосом произнесла:

— Служивые… Вы всё стоите?.. Какая скука, надо полагать… — она протянула им бутылку, с удовлетворением отметив, что оба солдата протянули к ней руки, — хотя один оказался проворнее.

— Возьмите. Я больше не хочу… — она сонно зевнула, изящно прикрыв рот ладонью.

Солдат, взявший бутылку, отхлебнул порядочный глоток и передал заветный сосуд другому. Тот тоже не стал деликатничать.

— Спасибо, добрая госпожа… — начал было первый. Но тут его лицо побагровело, и он судорожным движением поднес руки к горлу, а затем, покачнувшись, упал на каменный пол. В глазах второго мелькнул ужас, — но изменить свою судьбу он уже не мог. Лэйса успела подхватить выпавшую из его руки бутылку, — ей показалось, что звон бьющегося стекла прозвучал бы в ночной тишине слишком громко. Вино брызнуло ей на платье, но она даже не обратила на это внимания. Осторожно поставив почти пустую ёмкость в угол, молодая женщина бросила быстрый взгляд на лежащие у её ног тела. Затем, превозмогая нежелание прикасаться к покойнику, вытащила из ножен на поясе одного из мертвых солдат кинжал, после чего быстрыми шагами направилась к лестнице. По её предположениям, тюрьма должна была быть где-то внизу.

«Единственное, что меня оправдывает — они сами виноваты. По уставу, солдаты не должны распивать вино на посту». — Лэйса пыталась заглушить в себе чувство вины. Сейчас ей надо было сосредоточиться на другом, но это было сложно — перед ее внутренним взором постоянно вставали убитые ею люди. То, что она совершила сегодня, было холодным и расчетливым убийством. Это было гораздо хуже, чем тогда, в пещерах, — когда она обрушила на преследователей каменную плиту…

Лестница закончилась. Лэйса прошла по полутемному коридору, освещенному лишь редкими масляными светильниками. За поворотом обнаружилась еще одна лестница — она была вообще неосвещена, но для прошедшей через подземелья в горах Лэйсы это не стало препятствием, и её ноги уверенно пошли вниз по ступеням. И она даже не подумала о том, что они могут привести её не в тюрьму, а на какой-нибудь склад…

«…Как это страшно — смерть. Эти двое — они хотели лишь напиться вина, чтобы разогнать тоску ночного дежурства. Но вместо этого напиток веселья принес им смерть… Смерть…»

Впереди забрезжил слабый свет — на столе, за которым сидел дежурный, надзирающий за порядком в тюрьме, горели две свечи. Он заметил Лэйсу, шедшую босиком и без света, только тогда, когда её тень упала на стол.

Безмолвная фигура в белом платье, казалось, плыла по коридору. Солдата охватил суеверный ужас и он задал вопрос, придушенным шепотом: