— Где мой револьвер? — спросила Грейс, когда Диккан отнял руку и погладил ее по плечу.

Ей следовало бы его оттолкнуть. Ударить так, чтобы он надолго запомнил. Но она лишь выгнула спину. Он поцеловал ее за ухом, и по ее телу пробежала волна.

— Я не хотел, чтобы ты приняла меня за разбойника.

— Тебя не приглашали.

Он склонился над ней, и теперь Грейс с трудом различала его лицо в темноте. Она чувствовала жар, исходящий от его тела. Казалось, ее гнев растворяется в нем и слабеет.

— Ты правда не хочешь, чтобы я оказался рядом? — спросил он, поглаживая ее руки.

— Нет, — ответила она, сама удивляясь звучащему в голосе возмущению. — Что ты здесь делаешь?

Он прислонился к ее лбу.

— Нам надо разрешить один маленький спор.

Ощутив его запах, окутавший ее, словно клубы дыма, она, сама того не сознавая, потянулась к нему. Ей казалось, у нее вот-вот перехватит дыхание от ярости и возбуждения.

— Какой спор? — с трудом спросила она, продолжая лежать совершенно неподвижно, как будто это могло ее защитить.

— Насчет того, хочу я тебя или нет.

Он схватил ее руку и прижал к своему животу. Грейс вскрикнула. Он был горячим и напряженным. Ей захотелось расстегнуть пуговицы на его штанах и запустить пальцы внутрь. Ей хотелось прижаться к нему и никогда не отпускать. Ей не терпелось почувствовать его солоноватый вкус.

— И что это доказывает, Диккан? — спросила она, борясь с собой, но не убирая руки.

Она больше не могла сдаться на его милость. Этот путь ведет к гибели. Но как же трудно было оставаться сильной, когда он был так возбужден. Когда в его голосе слышались нетерпение и страсть. Боже, он почти дрожал, словно годами не прикасался к женщине.

— Я хочу тебя, Грейс! — тихо прорычал он ей на ухо и отбросил покрывало. — Я хочу, чтобы ты растаяла в моих объятиях. Хочу снова услышать твой смех.

Она пыталась отстраниться. Но он с силой прижался к ней, не давая сдвинуться с места. И Грейс позабыла обо всем.

— И со сколькими женщинами ты занимаешься любовью каждый день? — спросила она тихо. — Я нужна тебе для разнообразия?

— Я хочу любить только тебя. — Диккан поднял голову, и Грейс увидела в его глазах страсть, радость и что-то еще, на что она даже боялась надеяться. — Конечно, мы могли бы часами обсуждать достоинства моего костюма, хотя я только что испортил галстук, над которым так долго трудился Биддл. Мы могли бы говорить о твоем новом благотворительном обществе для вернувшихся с войны солдат. Мне нравится говорить с тобой, Грейс. Нравится слышать твой смех. Но мне не терпится увидеть, как ты будешь смеяться от удовольствия. Прошу тебя…

Грейс не дала ему закончить. Она проворно прижала его к себе и принялась жадно целовать в губы. Он был так близко, что она слышала биение его сердца и чувствовала легкий запах сандалового мыла в темноте. Она ощутила вкус Диккана, на этот раз никакого коньяка и сигар, один чистый, пряный вкус.

Ей хотелось сполна насытиться этим вкусом, нежным прикосновением его губ. По ее телу пробегали искры, и Грейс знала: она возьмет все, что он сможет предложить ей, и отдаст взамен еще больше. Так она сможет сказать ему о своей любви, и не важно, услышит он ее или нет и сможет ли ответить на ее чувство. А завтра она соберет остатки гордости и попытается жить дальше.

Она в последний раз попыталась отстраниться.

— Мне надо с тобой поговорить. Это очень важно, — сказала она.

— Позже, — пробормотал он, прикасаясь губами к ее груди. — Обещаю.

Она больше не спорила. Они оба не проронили ни слова. Диккан расплел ее косу и распустил волосы по плечам. Грейс продолжала целовать его, пробуя его вкус и поддразнивая, чтобы он снова утратил самообладание. От одной мысли о предстоящем ее охватывала дрожь возбуждения. Все ее тело сладко ныло, когда она думала, что он вот-вот снова потеряет контроль над собой. Она готова была полностью раствориться в нем.

Всего одним поцелуем он полностью ее подчинил, отмел все ее возражения. Его изящные, проворные руки касались ее, как во сне: легко пробегали по телу, чуть поддразнивая, отдернули в сторону одеяло и в мгновение ока избавили ее от ночной сорочки.

Грейс задрожала от прикосновения ночного воздуха к разгоряченной коже. Она не видела Диккана, но чувствовала, слышала его, ощущала его пьянящий мужской запах. Этого было достаточно, чтобы свести ее с ума. Достаточно, чтобы заставить ее забыть.

Она стянула через голову его рубашку и нетерпеливо коснулась напряженных мускулов на груди и спине.

Грейс не могла налюбоваться на его гладкие, покатые плечи, впадинку у основания шеи, она приходила в восторг от его глухого ворчания. Все его тело напряглось в ожидании, и Грейс охватил трепет. Ее тело ответило на его зов, загорелось и запело вместе с ним, как будто они соединились в каком-то древнем, как сама жизнь, танце. Грейс слышала свое тяжелое, хриплое дыхание, слышала музыку. Она принялась расстегивать пуговицы на его брюках.