— Грейс? — раздался голос Оливии из-за двери. — Это ты?

Невероятно, но ее подруга все поняла. Протерев лоб Грейс, она усмехнулась:

— Да, я прекрасно все помню. Мне было ужасно плохо, и стало уже казаться, что скоро я увижу в тазу свою печень. Но все прошло. Это всегда проходит. Вот увидишь.

— Надеюсь, — с трудом ответила Грейс, закрыв глаза и усилием воли заставляя желудок успокоиться. — У меня все тело будто свело судорогой. Даже пальцам больно.

Оливия улыбнулась:

— Ты просто слишком долго сжимала таз, девочка моя. Ты ведь пробовала имбирь?

Грейс кивнула:

— Наверное, я употребила весь имбирь, что был в Лондоне. Жаль хозяйку дома, которая на этой неделе захочет испечь пирог с пряностями.

Оливия хмыкнула, подала Грейс полотенце и забрала таз.

— Значит, надо придумать что-то другое. Ты обращалась к доктору?

Грейс покачала головой, радуясь благоразумию Оливии.

— Так не пойдет. Мы пригласим моего врача, он замечательный специалист. Учился в Эдинбурге. После встречи с ним тебе сразу же станет лучше.

— Я чувствую себя сбитой с толку, — призналась Грейс, садясь и прикладывая ко лбу мокрое полотенце. — А что ты чувствовала?

Оливия уселась с ней рядом на пол.

— Боже мой! Я была взволнована, счастлива и напугана — и была уверена, что прежде этого не случалось ни с одной женщиной.

Грейс кивнула подруге удалось выразить словами переполнявшие ее чувства.

— Ты уже сказала Диккану? — спросила Оливия.

— Пока нет. Я хотела быть уверенной и решила вначале поговорить с тобой. И потом нам надо было выяснить, что происходит со «Львами».

Оливия порывисто встала и протянула Грейс руку.

— Насчет этого мне известно немногим больше твоего. Поместье охраняют наши люди, а Джек никуда меня одну не выпускает. Но мы обсудим это позже. Сейчас надо поговорить о тебе.

Оливия помогла Грейс подняться и повела ее к спальне.

— Завтра мы позовем доктора Спенса. Потом ты все расскажешь Диккану, а там посмотрим.

Грейс вздохнула:

— Если Диккан вообще приедет. Он не был уверен.

Оливия усадила ее в кресло у окна и обернула ноги пледом.

— И об этом нам тоже надо поговорить. Я бы хотела услышать, как ты вообще оказалась замужем за Дикканом Хиллиардом. Мне кажется, это просто замечательно.

Грейс надеялась, что беседа с Оливией поможет ей успокоиться. Но вместо этого ей стало только хуже, потому что ее надежды и страхи лишь укрепились. Слишком много событий произошло, и эмоции грозили взорвать ее изнутри. Грейс не знала, как со всем этим справиться.

Ребенок…

От одного этого слова у нее перехватило дыхание.

На следующее утро Грейс стало казаться, что тревога сведет ее с ума. Ей было еще хуже, чем накануне, но она приписала это беспокойному ожиданию встречи с доктором и Дикканом. Она чувствовала себя ужасно больной и уставшей, ей хотелось всю неделю пролежать в постели, и пальцы снова сводила судорога. Грейс могла поклясться, что ее кожа приняла слабый зеленоватый оттенок. Ну, это уж слишком. Она решила чем-нибудь заняться, чтобы отвлечься. Жаль, что не взяла с собой в Суссекс Эпону. Долгая поездка верхом могла бы успокоить ее и дать силы пережить следующие несколько дней. И даже если она беременна, легкий галоп не может повредить здоровой женщине. Поэтому Грейс, прихрамывая, дошла до конюшни, взяла Джорджа и направилась по тропе, указанной конюхами. И там она столкнулась с мистером Карвером.

Грейс наслаждалась прогулкой. Утренний воздух был необычайно теплым, и над холмами начали собираться пушистые облака. Погода портилась, подул ветер, подхватывая опавшие листья и охлаждая ее горячие щеки. Харпсу достаточно было лишь раз поглядеть на небо, чтобы предупредить их о приближении ливня, который, казалось, постоянно сопровождал Веллингтона в походах. Сейчас буря была бы под стать настроению Грейс.

— Ливня не будет, — заметил Джордж, помогая ей сесть в седло. — Ну разве что легкий дождик.

Грейс нравился Джордж. Он был тихим, спокойным и наблюдательным, с улыбкой ребенка. И никогда не спрашивал, о чем она думает. Сейчас Грейс не думала ни о чем. В этом-то и была вся прелесть хорошей верховой прогулки.

Не успела она свернуть обратно у реки Арун, которая была восточной границей поместья, когда ее лошадь испуганно шарахнулась в сторону. Грейс быстро успокоила ее, решив, что норовистую кобылу напугали летящие листья. Но тут она увидела то, что раньше ее успела почуять лошадь. В зарослях ольхи был привязан чужой конь.