— А краски хорошие?

— Как румянец на твоих свежих щечках, красавица! — засмеялся пожилой продавец.

А молодой спросил:

— Ты Сану скоро увидишь? Передай, а, — парнишка достал кошелек, вынул из него тысячу тенге. Затем, окликнув проходившую мимо торговку фруктами, купил у нее ананас. — И это. Точно передашь, а, красотка?

Я смутилась и кивнула.

— А неплохая, видать, эта твоя Сана, — сказала татешка, ведя меня обратно через базар — смотри-ка, ананас какой! Это ее парень, что ли?

Я в ответ помотала головой.

— А-а… Поклонник, значит. Передам ей, конечно передам. А ты вот, жаным, посмелее с парнями будь. С ними шутить надо. Он тебе — слово, ты в ответ — десять! Они это — ой, как любят! Потренируйся сперва. Что хихикаешь! Маленькая совсем ещё у меня… Вот приедет мама — и не вспомнишь свою татешку…

— Тетя Роза, ну что вы! Я вас всегда буду помнить! — я беру татешку под руку и прижимаюсь к ней. Она идет со мной по базару, довольная, как слон.

В обед приезжают мама с папой!!! И я опять прогуливаю школу. Да все равно сегодня- последний день. Перебьются без меня. Совсем мне некогда…

Мы на татешкиной машине несемся к вокзалу. Мама звонит мне каждые пять минут. Интересно, кто будет на вокзале первыми — мы или родители? Папа подзуживает свою сестрицу: «Жми на газ, Роза! Работай-работай! А мы отдыхаем, в купе сидим, в окошко смотрим… Но доедем быстрее…» Татешка вскипает, злится на пробку. Подмигивает: «Ничего, жаным, прорвемся! Верь тете Розе-гонщице!» Смешные они с папой — как дети малые, дразнят друг друга.

Выскакиваем мы на перрон, а поезд уже тоже подъехал и только-только затормозил. «Один-один!», — довольная, подводит итог тетя Роза.

А вот и нужный вагон. А вон и лицо моей мамы в окне.

— Мамочка! — я несусь к вагону.

Может, это и по-детски — такая огромная девушка так радуется своей маме, но мне на мнение окружающих как-то фиолетово. Наконец-то ее можно обнять, понюхать волосы, поцеловать. Тут меня хватают сильные руки.

— Мируся, а выросла-то как…

А это — мой папа! И я прыгаю в его сильные объятия.

Мама начинает плакать от радости. Папа обнимает нас и отводит в сторонку.

— Подождите. С багажом разберусь…

Когда на секунду отрываюсь от мамы, перехватываю ревнивый взгляд тети Розы. Улыбаюсь, машу ей рукой и опять зарываюсь лицом в мамино мягкое плечо. И ничего мне больше не надо.

Сегодня мы все ночуем у бабушки. А завтра… Завтра мы идем смотреть нашу НОВУЮ КВАРТИРУ. Бедная Сана — вот как она живет без семьи и еще не сошла с ума от одиночества? Хотя, потихоньку сходит, бедная. Я же — снова обычная домашняя девочка. А меня рисовать-то мама с папой отпустят?

А подруги мои им понравятся? Ну, насчет похожей на дельфина респектабельной Вики я даже не сомневаюсь. А что они скажут, когда увидят (и главное — услышат) безбашенную Алю? Про Сану вообще молчу… А как отнесутся к группе «ВАМ!» и нашей идее с больницей?

А ведь мама с папой еще не в курсе истории с бабушкой…

Вечером мы валялись с мамой на диване. Я хотела рассказать ей все-все, но… Представила, как она расстроится и промолчала. Просто прижалась к ней посильнее. И мама мне мало что рассказывала про Астану. Только сказала, что сильно устала, и больше никуда не хочет уезжать. Кажется, и мама не хотела меня огорчать.

— Давай больше никогда не расставаться! — предложила я.

— Не так! Давай не делать больше того, чего мы не хотим! — поправила мама. — Ведь я ужасно не хотела ехать на эти заработки. Лучше бы здесь работу нашла получше, и тогда моя Мышка (тут мама обняла меня покрепче) была бы со мной. Астана — город будущего. Обживать там много надо. Тяжело это — обживать новое. Надо очень много сил. Много-много.

— А наша квартира? Тоже будет тяжко обживать?

— Завтра посмотрим. Господи, да неужели мы действительно вернулись?!!

– Оля, скажи Олжасу — через полчаса манты поспеют! — крикнула из кухни бабушка.

О-о, невероятно — бабуля на радостях решила отойти от зверских кулинарных предписаний клуба «Здоровая жизнь». Вот это да! Может, и психолог не понадобится?

Бабушка устроила нам настоящий пир горой. Досадовала, что нет тети Розы — татешка умчалась на очередной тренинг. После ужина мы еле на ногах стояли — так объелись. Но все равно родители собрались идти смотреть, что там теперь вместо нашего квартала. Еле уговорила их остаться — зачем настроение себе портить?