— А это правда, что ты того… — спросил Глеб у Снежки. — Ну… что ты…

— Болела? Ага, — просто ответила она. — Это называется аутизм.

— А как это?

— Знаешь, как будто я сидела в тесной коробочке, а вокруг все было такое страшное. И мысли одни и те же в голове крутятся, как клейкая бумага, хочешь от них отделаться, а они липнут и липнут. Ты меня больше не спрашивай, ладно? Я не люблю вспоминать про это.

— Твой дядя Саша молодец, что тебя вылечил, — сказал Гном. — Я тоже как он хочу — людям помогать.

В проеме показалось кресло-каталка.

— Ребята, спасибо вам за помощь, — сказал Алекс. — Отправляйтесь-ка домой.

— А как же Ванька?

— Скорее всего, он уже дома.

— Дядя Саша, — сказала Снежка. — Можно я пойду с Глебом? Чтобы убедиться.

— Хорошо. Тогда Станислав Аркадьевич пойдет с Павлом и заберет прибор. Вы уж извините, что все так вышло. Думаю, что больше вас никто не побеспокоит. А если будут спрашивать, скажете, что отдали нам.

Глебу было обидно — не успели прикоснуться к тайне, как их отправили домой, словно каких-то сосунков. А еще настроение портила эта крохотная… не ложь даже — умолчание. Глеб так и не успел признался, что испытал на себе действие прибора. Влип так влип! Этот дядя Саша уж, наверное, мог бы научить его, как избавиться от странных способностей, ну или хоть как-то контролировать их. Но он промолчал, скрыл. И получается, что вроде как украл что-то у этого дядьки на каталке. Ощущая в груди неприятное царапанье, Глеб шел, опустив голову и пытаясь разобраться в своих чувствах. Рядом молчаливая и целеустремленная как маленькая торпеда, шла Снежка. Ее присутствие тоже не слишком радовало. Девчонка пошла провожать его до дома. Нормально, да? Все шиворот-навыворот!

— Слушай, Снежка, а ты не придумала это все про выворотней?

— Нет.

— Ну и какие они?

— Трудно сказать. Они… вроде как тени.

— Плоские?

— Нет, просто ходят за нами, как привязанные. И еще мерцают, как экран телевизора. Они… такие же как мы, только… другие.

— Да уж объяснила!

— Не смейся! Мне сложно объяснять про эмоции.

— Вот те раз! Ты же девчонка, вы же только про сюси-пуси и мелете языком.

— Сюси-пуси?

Глеб закатил глаза:

— Ну ладно, про чувства.

— Я не мелю. Только недавно начала понимать, что значит чувствовать. Раньше это было для меня просто как цвета. Грусть — фиолетовый, злость — оранжевый, страх — красный, тревога — желтый.

— Прости, я не знал.

— Ничего. Я привыкла.

— А радость какого цвета?

— Белая, как облака, — она задумалась. — Знаешь, я, кажется, поняла, чем они отличаются. Эти «тени», выворотни, они наша противоположность. Если человек мягкий и нежный, то выворотень жестокий. Или вот, например, твой друг — очень смелый, а его «тень» будет ужасным трусом.

— А у меня тоже есть? — поежился Глеб.

— Угу. Дядя Стас думает, что Выворот — это изнанка нашего мира. Ну, знаешь, как у ковра бывает обратная сторона с узелками. У каждого есть своя изнанка.

Глебу стало настолько не по себе, что он даже оглянулся через плечо.

— А ты их все время видишь?

— Нет. Дядя Саша говорит, что потенциатор только раскрывает скрытые способности.

— А их можно… ну как бы регулировать?

— В каком смысле?

— Ну… Типа, выбирать, чего ты хочешь — огнем там плеваться или как человек-паук по стенам лазать.

Снежка рассмеялась.

— Нет, к сожалению, выбирать способности невозможно. Они уже заложены в каждом человеке. А потенциатор их определяет и помогает раскрыться, как мне объяснил дядя Саша. Ну, по крайней мере, эта версия прибора. А еще он сказал, что этими способностями нужно учиться пользоваться.

— Как?

— Тренироваться.

— Много?

— Каждый день. Дядя Саша говорит, это все равно что учиться играть на музыкальном инструменте. Вот Моцарт гениальный был музыкант, а учился играть с трех лет.

«Что же выходит, — уныло подумал Глеб. — Мне на всю жизнь такие мучения?»

— Эй, пацан!

Он вздрогнул от неожиданности. Поднял глаза и остолбенел. В метре от него стоял тот самый джип! Задняя пассажирская дверца со стороны тротуара была распахнута. На черном кожаном сиденье возвышался здоровенный мужик, одетый как персонаж голливудского боевика. Черная дутая куртка, черные обтягивающие джинсы, черный свитер в проеме расстегнутой молнии. И черные солнцезащитные очки. В конце октября!

Мужик понял, что Глеб обратил на него внимание и снова позвал:

— Слышь, пацан, иди сюда!

— Не ходи! — сказала Снежка.

Глеб с усилием сглотнул вязкую слюну и молча помотал головой.

— Да не бойся ты! — с досадой воскликнул обитатель джипа. — Поговорить надо! Не орать же на весь двор?!

— Не надо орать… Я и отсюда слышу, — обрел дар речи Глеб.

Он стрельнул глазами по сторонам. Как назло, двор был абсолютно пуст. Только на детской площадке носились два мальчугана младшего школьного возраста. И Снежка рядом. Помощи ждать неоткуда.