Даже Айви и Дженкс, которым разрешили, помогать собирать информацию, игнорировали его.

Поставив свой бумажный стаканчик с порошковым наполнителем, сахаром и какао вниз, я подтянула колени к груди и обхватила ноги руками.

Я не смогла сдержать вздоха. Айви собирала информацию, как утенок пьет воду, и Дженкс с его способностью видеть самые маленькие предметы и вклиниваться в самые узкие щели, не оставляя за собой ничего, кроме пыльцы, что тоже приветствовалось.

Даже двух сотрудников ОВ, стоящих на окраине, и наблюдавших, воспринимали больше чем меня.

Каким то образом, между расследованием в конюшне Трента, которое было несколько лет назад, и расследованием в доме, где баньши и ее муж убийца психопат убили молодую пару и присвоили себе их личности, я приобрела себе репутацию — разрушительной силы на месте преступления.

"Но их нельзя заменить!" — воскликнул м-р Калавей, в то время как офицер ФВБ пытался вывести его обратно в коридор.

Улыбаясь, я положила щеку к себе на колени.

У этого парня был очень плохой день, и он медленно терял свой аккуратный вид.

Его маленькая истерика, когда Гленн разочаровал его, оценив шансы на восстановления имущества, была забавной.

Я подумала, что это странно, что м-р Калавей был больше расстроен, тем, что его машины были украдены, чем тем фактом, что шесть человек жили здесь почти неделю без его ведома, но я согласна с его оценкой, что, хотя машины были застрахованы, заменить их будет невозможно.

Больше не производят оборудование и программное обеспечение, для идентификации генетических кодов.

У Трента, вероятно, была одна, подумала я. Я спрошу его, не пропадали ли у него какие-нибудь чувствительные машины, когда буду разговаривать с ним о чарах блокирующих чары забвения.

Легкое покалывание на шее заставило меня поднять голову, и я посмотрела через широкую комнату, и увидела Нину, медленно продвигающуюся прямиком ко мне.

У нее было удивленное выражение лица, из-за того, что я почувствовала ее внимание, и я передвинула ноги в более профессиональную позицию, свесив их со стола и на приличном расстоянии от пола.

"Могу ли я присоединиться к вам?" — спросила она формально, и я кивнула, чувствуя себя неловко.

Она была здесь так же долго, как и я, лишь однажды поднявшись наверх, чтобы сделать звонок, прежде чем вернуться, сесть в стороне и наблюдать.

Я не думала, что она ждала своей очереди, как и я, скорее она собственными глазами изучала, как ФВБ делает обширный сбор данных.

Она тяжело вздохнула, прислонившись бедром к столешнице, это прозвучало так по живому, что я посмотрела на нее.

"Не сердитесь на меня больше?" — спросила я, и она усмехнулась.

"Слегка раздражена, — протянула она, держа руки на бицепсах.

"Потеря юрисдикции — это была небольшая уступка за возможность увидеть вашу работу". Глядя на меня, она все еще ухмылялась.

"Если ФВБ не удастся задержать ответственных за это людей, или ЛППО попадет в заголовки, тогда вам все равно придется взять вину на себя".

Я это знала, и раздраженная, я ударила пятками по шкафу, на котором сидела.

"Поселился?" — мрачно сказала я, имея в виду его в Нину, и выражение ее лица стало на секунду угрюмым.

Но затем она улыбнулась, показывая свои маленькие зубы живого вампира.

"Нина очень благодарна, — сказала она, ее голос был ниже, чем можно было ожидать.

"Она была обречена быть никем, а теперь избежит этой участи разными способами и небольшой мудростью, которую другие вампиры узнают и признают. Я способствовал ее огромному скачку в эволюции, и ее шансы пережить сорокалетний рубеж после смерти увеличился также".

Я разговаривала непосредственно с неживым вампиром, и от этого у меня был мороз по коже.

"Ладно, так почему бы вам не делать это все время? Здесь должна быть и обратная сторона медали."

Нина отодвинулась."Вы правы, мисс Морган."

Я ждала продолжения, но он или она не говорила, вместо этого наблюдая за персоналом ФВБ, исследующим мешки пыли, которую они всасывали в вакууме. — Раскройте свой секрет, и я раскрою свой, — дразнила я.

Нина застыла. Она медленно повернулась, все еще небрежно опираясь на столешницу, но с новой настороженностью ужесточившей ее черты. — Почему я должен это делать?"