***

Ах, ошибался Хайр уд-Дин! Ах, как он ошибался!

Но разве мог он знать, что в кровавом 1336 году, 11 марта, в городке Кеше , у тюрчанки, взятой в жены монголом Тарагаем из племени Барлас, родился мальчик, которого назвали «железо» – Темир?

А за два года до этого, в 1334 г., шейх Сефи уд-Дин создал в Ардебиле государство, принадлежащее суфийскому ордену Сафавийа. Пройдут годы, и оно также станет проблемой для державы Османов.

.g».D:\TEXT\FOENIX\JANUCH\4.BMP»;3.0»;3.0»;

Ага Малик, шейх орты, вызвал к себе онбаши Абдаллаха ибн Инджиля.

Абдаллах не пошел – полетел на крыльях к весьма уважаемому им Ага Мелику, кроме всего прочего еще и его наставнику в делах братства. Ему по своим каналам только что удалось получить образец аркобаллисты – мощного супероружия, намного превосходившего возможности лука. Точеное ложе из тиса, удобно упирающееся в плечо, на другом конце имело упругую дугу из булата – и стремечко, куда можно было поставить ногу. Дело в том, что тетива из крученых сухожилий быка была весьма тугой, и ее можно было натянуть лишь смонтированным здесь же специальным устройством, вращая рукоятью зубчатое колесо с храповиком и собачкой. Короткая стрела арбалета с легкостью пробивала рыцарские доспехи на 150 шагах, но могла быть и закреплена, и тогда резким ударом посылала на 200-250 шагов тяжелую свинцовую или каменную пулю намного эффективнее пращи. Спуск же был настолько легок, что арбалетом могла бы пользоваться и женщина...

Войдя в покои шейха с драгоценным образцом, Абдаллах подумал, что здесь был пожар: в комнате пахло паленой шерстью, она была пропитана кисловатым едким дымом. На большом ковре, прожженном во многих местах, валялось два-три узкогорлых кумгана, разорванных на куски неведомой силой, и какое-то еще дымящееся тряпье...

Ага Малик, однако, не проявляя особого волнения, сидел, скрестив ноги, на том же ковре; рядом примостился, поджав под себя одну ногу, высокий и сутулый уста с окладистой русой бородой.

– Садись, – махнул рукой Малик Абдаллаху. – Это – мудрейший ходжа Шамс уд-Дин Мухаммед, это – онбаши янычаров, Абдаллах ибн Инджиль аль-Хаддад, – скороговоркой пробормотал он, предоставив дальнейшее знакомство самим гостям, и с места взял в карьер:

– Что ты скажешь о длинной и толстой стальной трубе, закованной с одного конца? Можно ли такое сделать – и как?

– Длинные и толстые трубы для водопроводов делают из свинца, – обстоятельно начал Абдаллах, несколько удивившись неожиданному вопросу. – Толстая свинцовая полоса накатывается на оправку и пропаивается по шву. Реже края сводят вот так, – он показал как, захватив концы пальцев одной руки пальцами другой, – и проковывают, тогда полоса не сворачивается в спираль, а изгибается вдоль, чтобы стык можно было обратить вверх. Но я не слыхал, чтобы эти трубы делали из ржавеющего железа!..

– Речь идет не о водопроводе, – прервал его Ага Малик, – а о новом супероружии, освоить которое потребовал от нас светоч справедливости! Это должна быть топчу, пушка, и она, поистине, должна удерживать в себе джинна, не лопаясь! Твой шов разойдется...

– Представь себе ступку, в которой хозяйки растирают корицу, только очень, очень большую, – вмешался Шамс уд-Дин, – и внизу в ней должно быть отверстие... Неверные франки так и называют это оружие – «мортира» ...

– Может, показать ему? – предложил Ага Малик, видя, что от путаных объяснений Шамс уд-Дина у Абдаллаха только отваливается челюсть... Он хлопнул в ладоши и бросил вбежавшему мальчику:

– Еще один...

Узкогорлый медный кумган уже был у того в руках, он торопливо отер его полой кафтана и поставил на ковер перед Ага Маликом. Шамс уд-Дин взял кувшинчик, стоявший у него за спиной, и стал, что-то бормоча, сыпать серый порошок из горлышка в горлышко.

– Не много? – тревожно спросил Ага Малик.

Шамс уд-Дин буркнул что-то невразумительное и точным ударом кинжала пробил небольшую дырочку у самого дна кумгана, который только что наполнил, а затем обмотал его большим куском ковра, оставляя доступ к пробитой дырочке. Мальчик, завороженно глядевший на эти манипуляции, вдруг сорвался с места и выскочил за дверь.

Горлышко кумгана заткнули грецким орехом, обмотав его хлопковой ватой.

Мальчик вбежал, держа в руках длинную горящую головню. В глазах его был восторг.

Шамс уд-Дин, не глядя, протянул руку, и мальчик вложил в нее головню, а затем отодвинул кумган на длину головни и вытянутой руки и отбежал сам в угол комнаты. Шамс уд-Дин поднес огонь к дырочке в кумгане, – и орех с резким хлопком в облаке огня вылетел вверх... Там, куда ударила струя огня из пробитой дырочки, затлел ковер. Подскочивший мальчик затоптал его.

Абдаллах, сидевший на полу, вздрогнул и невольно принял молитвенную позу суджуд . Вокруг беззлобно засмеялись:

– Это не джинн, он не способен строить дворцы – только разрушать их...

– И это не «греческий огонь» , – заметил Шамс уд-Дин. – Это порох – его изобрел в годы хиджры китайский алхимик Сун Сы-мяо, а описал двумя столетиями позже его соотечественник Цинь Сюй-цзы. Они делали из набитых порохом бамбуковых трубок «хуо-цзиен», то есть «огненные стрелы». Мы пробовали эти аль-сихем аль-катай ; в поле они совершенно неэффективны. Их можно использовать только как зажигательное средство против города – но и тут три четверти не достигают цели, а падают на своих.