Ярослав увидел и то, что она заметила его догадку. Уголок ее губ дернулся, а глаза сощурились. «Не надо! – молча взмолился Ярослав. – Не убивай меня!»

О девах-воительницах, сражавшихся наравне с мужами, он слышал только сказки, которые рассказывала старая Брунгильд. В этих сказках всегда говорилось о такой седой древности, которую и представить невозможно, потому что тогда еще не пришла на землю Христова вера. Но Ярослав давно понял, что на Руси седая древность со своими темными богами еще не кончилась и вряд ли уйдет скоро. А значит, и воинственные девы здесь не удивительны.

Он не знал, чем может умолить ее. И выпалил первое, что легло на душу.

– Я возьму тебя в жены! – прокричал он, не надеясь, что она услышит его.

Но ведь она могла прочесть его крик по губам. И снова усмешливо дернула уголком рта. И опустила лук. И развернула коня. А напоследок глянула так, будто отпечатала: «Я напомню тебе твои слова».

Через миг Ярослав потерял ее из виду. Оглянувшись, он понял, что пропустил перелом в битве. Муромская рать была опрокинута и бежала через поле – иные к лесу, прочие к городу. От одного к другому в Олеговом войске передавалась весть – убит Изяслав, сын Мономаха, князь курский.

Тех, что ушли лесом, не стали нагонять. Рязанская рать на хвосте у разбитого врага вломилась в Муром. Теряющих на ходу оружие кметей Изяслава били в спины, хватали, сдергивали с коней, вязали. Последним, знаменуя победу, в город въехал Олег Святославич, облаченный в княжье золоченое корзно поверх кольчуги и шапку вместо шлема. Медленным шагом, оглядывая пленных и мертвых на улицах, правил коня к детинцу. За ним ехал Ярослав, жадно и любопытно вертел головой, рассматривая схваченных муромлян. Спешась за стеной детинца, Олег торжественно перекрестился на церковную маковку и поклонился в пояс.

Вслед за победителями вели понурого коня с телом Изяслава, без всякой чести мешком положенного на седле. Олег глянул на него мельком и распорядился увезти в единственный муромский монастырь у Спаса на Бору.

– Жаль погубленной юности, но он сам выбрал это, – молвил князь, надев шапку.

– Что с пленными сделаем, князь? – спросил боярин Иванко Чудинович. – Много взяли, пять сотен или более наберется. Муромлян, я чаю, среди них меньше, чем ростовских людей.

– Заковать всех и в ямы, – коротко отрезал Олег Святославич.

– Своих ростовских дружинников князь Мономах с тебя стребует.

– Пускай требует. Не его воля здесь, а моя.

– В Муроме сядешь, князь? – поинтересовался Колыван Власьич, из-за плечей которого выглядывали Вахрамей с Мстишей. – Город торговый и небедный, но тебе здесь невелика честь. Не пощупать ли нам Ростовскую землю? Мономах у тебя Чернигов отнял, а ты у него отбери Суздаль.

– Владимиру так и эдак теперь воевать со мной, – убежденно сказал Олег. – Поглядим, чья пересилит.

– А ты не гляди, князь, – с задором выкрикнул из-за спины отца Вахрамей. – Ты руку протяни да возьми себе Мономаховы города. А просто глядеть небось скушно!

– Зубастые у тебя сынки, Колыван, – рассмеялся Олег.

– Моя выучка, – похвалился боярин и, повернувшись, взял старшего за ухо. Сказал тихо: – Не лезь вперед отца!

Князь ушел в хоромы, прихватив с собой одного Ярослава. Здешним холопам уже велено было готовить пир на всю дружину. Олег прошелся по терему, где никогда не бывал и где жили большей частью не князья, а их посадники. Набрел на робеющего ключника.

– Много ль моего имения утекло в Переяславль, пока Изяслав княжил? – осведомился князь.

– Нисколь не утекло, вся дань тут оседала, – затрепетал раб. – Позвать тиуна, хозяин?

– После, – отмахнулся Олег. – Не до того мне. Снаряди холопа пошустрее в дружинный обоз, там пусть разыщет чернеца Нестора и велит ему быть ко мне. Да поскорее!

Князь сел на кресло в светлице, где советовался со своей дружиной юный Изяслав, откинул голову и устало прикрыл глаза.

– Ну, братец, – обратился он к Ярославу, – хороша ль тебе Русь? Иль в латынцах веселей жилось?

– Без своего владения нигде не весело, брат. Хочу просить тебя, – с жаром сказал тот, – отдай мне на княжение Муром!

– Ишь чего захотел, – усмехнулся Олег, раскрыв глаза. – А я где сяду?

– Не знаю. – Ярослав сделался вдруг бледным. – Только я тебе Муром не отдам! Я с ним обручился.

– А я еще в Стародубе, когда в первый раз тебя увидел, догадался, что ты с придурью, братец, – пожал плечами Олег. – Город не девка, чтоб с ним обручаться… Ладно, подумаю, куда тебя сажать. Сегодня победа легко далась. Плох тот воин, который не ищет других побед.