– А я тут как-то "В мире животных" смотрел. Так там сказали, что Дарвин везде неправ...
– не без язвительности заметил Саша Кордону, на секунду прервав свою игру в гляделки...

* * *

Усевшись за стол, Петрович кивнул куда-то за спину.

– Белов здесь, видел?

– Угу...
– не повернув головы, мрачно ответил Каверин.

От его прекрасного настроения не осталось и следа. Володя хорошо знал, каким непредсказуемым может оказаться его партнер во хмелю. Вот почему сейчас ему хотелось только одного - чтобы Белый его не заметил...

* * *

Но Саша его заметил. Он оборвал себя на полуслове, игривая улыбка на его лице тут же сменилась выражением угрюмой решительности. С грохотом отодвинув кресло, Белый поднялся и коротко буркнул:

– Я ненадолго...

Фил взглянул вслед другу. Он шел ровно и подчеркнуто неторопливо, низко опустив голову. Сомнений не было - конечной целью его маршрута был столик, за которым устроились Каверин со своим нукером.

– Тоже вон особи...
– вполголоса недобро пробормотал Фил.
– А уж какие, блин, жизнеспособные!

На секунду ему стадо тревожно. Впрочем, в последнее время никаких трений между Белым и бывшим ментом не наблюдалось, так что формальных поводов для беспокойства у него вроде бы не было. Помедлив, Фил повернулся к продюсеру.

– Ну ладно, черт с ним, с Дарвином! Кордон, ты когда деньги отдашь?

– Валера, ну неужели ты подставишь меня под стволы из-за каких-то ста штук гринов?
– лениво ответил тот, наблюдая через голову Фила - к кому это направился Белый. Туда же неотрывно смотрела и его подружка...

* * *

А Белов уже стоял за спиной Петровича.

– Какие люди! Одними дорожками ходим, Саша!
– разведя руками, Каверин изобразил радушную улыбку.

Белов ответил ему тяжелым, исподлобья, взглядом. Ломать комедию он явно не собирался. Саша положил руку на плечо Каверинского подручного.

– Слышь, будь другом, пойди погуляй куда-нибудь, нам с Володей потолковать надо.

– Тогда я пойду поиграю, - с готовностью выскочил из кресла Петрович.

Только Белый занял его место, как к ним подошла официантка. Она выставила на стол ведерко с шампанским и две порции виски. Саша тут же одним махом опрокинул стакан Петровича и попросил:

– Повтори сразу, а?

Глядя на него, Каверин тоже залпом выпил свой виски и тоже крикнул вслед удаляющейся официантке:

– И еще одну!

Поединок начался. Навалившись на стол, Белый наклонился к Каверину.

– Ну что, поговорим за жизнь, Владимир Евгеньич?
– мрачно предложил он.

Каверин молчал. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас вести разговоры по душам с человеком, которого он искренне ненавидел.

– Ты почему ворам не дал меня грохнуть?
– задал первый из мучивших его вопросов Белов.

– А тебе зачем это знать?
– усмехнулся Володя.
– Дышишь и радуйся...

– Я понять хочу. Тревожусь, когда что-то не понимаю.

– Ну, милый, ты еще столько не понимаешь!
– Каверин снова усмехнулся, на сей раз - с откровенной издевкой.

Белый скрипнул зубами, но сдержался:

– А ты просвети, - предложил он. Бывший мент на секунду задумался, низко опустив свою лобастую голову с обширными залысинами. Потом поднял глаза на Белова. Сейчас Саша совсем не был похож на пьяного, скорее он выглядел человеком, смертельно уставшим от всего на свете.

– Ну ладно... Как говорится - стволы под стол, карты на стол, - без тени улыбки пошутил Володя.
– В восемьдесят девятом пистолет тебе подложили по моей наводке.

– Во как!
– не сдержал удивления Белов.
– То есть получается - ты знал, что это не я братца твоего Муху завалил?

Сжав зубы, Каверин кивнул.

– А кто ж тогда?

– Понятия не имею, - повел плечом Володя.

– А что же ты это дело на меня-то повесил?

Каверин взглянул на невозмутимого Белова и раздельно, с ледяной яростью отчеканил:

– Потому что ты наглый сучий потрох, который думает, что круче всех на свете и на всех остальных кладет с прибором.

– Нет, Володенька, - медленно покачал головой Белый и ткнул в собеседника пальцем.
– Сучий потрох - это ты! Теперь понятно, почему тебя из органов поперли...

– А вот это вообще больная тема...
– от злости Каверин с маху припечатал кулаком колено.
– Я же лучшим сыскарем был! Я пахал как папа Карло! Сейчас бы я уже полканом был, не меньше! Но ты, сучонок, встал у меня на дороге, как бревно, как шлагбаум!