Но прежде, чем она смогла сделать хоть шаг, удивительно сильные пальцы сжались вокруг ее лодыжки.

— Я вернусь, — пообещала девушка и указала туда, куда должна была пойти.

Голубоглазый не разжал руку. Тени и золотые отблески костра мерцали на его лице, свет сплетался с тьмой, и пока она смотрела на это, губы мужчины двигались, но Вика не смогла разобрать, ни слова.

— Пусти, — попросила она и молилась Богу, чтобы не закричать. — Ты слишком слаб, чтобы навредить мне, кроме того, там у меня есть мазь.

И в этот раз его хватка не ослабла.

— Я не слаб. И предупреждал тебя, что на грани.

Ее пристальный взгляд устремился через поляну, но никто не вышел к ней. Благословение, конечно, и такого момента больше не будет. Не в состоянии придумать ничего другого Вика присела. Соло все еще держал ее за лодыжку, вынуждая нагнуться, чтобы посмотреть ему в глаза.

Она положила одну руку на свое горло и сказала:

— Что ты хочешь от меня?

— Я говорил, что хочу от тебя.

Только что, или раньше? Решив казаться храброй, девушка проговорила:

— Дай угадаю. Свободы. Не лучший выбор. Для начала тебе нужна медицинская помощь.

Нахмурившись, он смотрел на нее.

Великолепно. Она так сильно ошиблась?

— Отпусти меня, или я буду драться, чтобы освободиться, и оставлю тебя здесь. И прежде чем ты подумаешь, что это позволит далеко уползти к Госпоже Свободе, знай — я вырублю тебя. Мой отец не лжет. В манжетах есть устройство, и будет лучше, если ты останешься на месте.

— Что будет с тобой? Он побьет тебя за оказанную мне помощь?

— Не твоя забота.

Голубоглазый что-то сказал, но губы двигались слишком быстро, и Вика не смогла ничего разобрать.

Она неловко сглотнула.

— Тебе кто-нибудь говорил, что, ну, твой акцент слишком тяжел для понимания? — Насколько правдив был этот вопрос?

Хмурый взгляд вернулся, темнее прежнего.

— Ты смотришь на мой рот. Прекрати.

Ее глаза распахнулись.

— Я сделаю это, когда ты меня отпустишь. Как тебе такое?

Его пристальный кристальный взгляд держал ее в плену, пока девушка не поняла, что рот иного снова двигался. Она посмотрела вниз, но пленник сжал губы. Разочарованная Вика подняла глаза, и мужчина снова начал говорить. Она посмотрела вниз.

Он сделал паузу, и, прямо перед тем как девушка собиралась ударить его в грудь от досады, сказал:

— Ты глухая, да?

Все ее тело напряглось. Как он догадался? Никто никогда не догадывался. Другие заключенные слышали его?

Она выдавила сквозь зубы:

— Надеюсь, ты чувствуешь себя глупо, сказав это. — Уклонение не было ложью, хотя это не было и правдой. Но слишком много людей пытались обмануть ее, когда узнавали об этом недостатке. — У меня там есть аптечка. Отпусти меня, и я помогу тебе.

— Почему? — спросил он.

Ее пристальный взгляд задержался на нем достаточно долго, чтобы поймать подрагивание век и потемнение щек.

— Почему что?

— Почему ты хочешь помочь мне?

Действительно зачем.

— Тебе больно.

— И?

Прежде, чем Вика смогла ответить, что не означало растерянности с ее стороны, его пристальный взгляд переместился за плечо девушки.

Опасаясь, что один из работников вернулся, она повернулась, готовая вскочить и выкрикнуть какую-нибудь угрозу. Но, опять же, никого не было.

Несколько секунд прошли прежде, чем она успокоилась достаточно, для того чтобы повернуться и встретиться с пристальным взглядом Голубоглазого.

— Надо спешить, — проговорила Вика. — Или ты хочешь получить еще одну порку, или понаблюдать, как и мне достанется?

Прошло несколько мгновений без какой-либо реакции с его стороны, и она подумала, что, несомненно, никто в мире не может так скрывать свои эмоций, как этот мужчина.

Затем, к удивлению, он освободил ее без дальнейших расспросов. Вика вскочила на ноги и помчалась к своему месту.