— Ну конечно, о чем разговор. Спасибо. Дин, ты в курсе, что Неодима с Чайкой взяли? — не глядя на него, спросил информатик. — Сегодня утром.

Неодим и Чайка были братом и сестрой. Неодим учился в девятом классе, а Чайка — в седьмом. Они были лучшими нападающими в баскетбольной команде Дина и, кроме того, отличными сталкерами.

— Как, и Неодима с Чайкой тоже?! — воскликнул Дин. — Они же никогда не попадались, они профессионалы…

— Интерполовцы поставили на своем драндулете прибор инфракрасного видения, огнемета на них нет…

— Вот черт!..

— Ребят поймали вблизи эпицентра, там не спрячешься, — пояснил информатик.

— Вблизи эпицентра?.. Значит, они сунулись туда за Золотым шаром — больше незачем, там ведь один хлам, зона сплошных разрушений.

— Почему они тогда никому ничего не сказали?

— Потому что все стали бы говорить, что никакого Шара нет, и идти к эпицентру крайне опасно. Это же очевидно. Значит, Золотой шар все-таки есть!

— Если бы он существовал, — грустно заметил учитель, — мы бы сейчас жили при коммунизме. По крайней мере, ребята не сидели бы в тюрьме. Чудес, Дин, не бывает.

— Вы правда так считаете или просто не хотите, чтобы я лез в Центр за Шаром?

— Ну да, не хочу. Этот проклятый Шар ищут уже сто лет все уважающие себя сталкеры. А результат — отрицательный! «Счастья для всех, даром» не бывает, Рыжик, это проще протия. Так что не вздумай туда соваться. И так никого из наших уже не осталось. Ты будешь полезнее на свободе, чем в тюрьме. Наше государство искренне уверено, что, отсидев пять лет, ребенок вырастет полноценным гражданином общества…

— Почему? Полноценные граждане государству как раз не нужны: они «угрожают безопасности страны». Слышали вчера обращение президента?

— Не слышал и слышать не хочу! Безопасности страны, если уж на то пошло, угрожает Тихоокеанская империя, вот ей бы и занимались, а нас бы оставили в покое! Натравили на безоружных ребят десяток интеров на вертолете с прибором ночного видения и довольны — страна спасена! Это конец, полный провал! Все, сталкеров не осталось! Старшее поколение сидит, те из молодежи, кто хотел знать правду о прошлом — тоже. Осталась серая масса, которой плевать на все, чья база с краю! Вот оно, светлое будущее двадцать второго века — мечта наших предков, за которую они сражались и которую не увидели! И слава богу, что не увидели… Все, все получите ядерной бомбой, всем достанется — и правым, и виноватым!..

Учитель неожиданно замолчал, потом перевел взгляд с дисплея на Дина и спросил:

— Дин, у тебя никакого наркотика, случайно, нет?

— Не колюсь, бросил, — пошутил Дин.

— Извини, все время забываю, — информатик снова нервно забарабанил пальцами по клавиатуре.

— Ну все, я побежал, — заторопился Дин.

— Куда тебе — успеешь.

— Вдруг опоздаю на геометрию. Боже мой, герцогиня будет в ярости, просто в ярости!

— Цитируем мятежника Льюиса Кэрролла? — улыбнулся информатик.

Фраза была с претензией на каламбур: сам учитель цитировал Стругацких, что было еще хуже, — вся без исключения фантастика была строжайше запрещена. Это президент еще раз подчеркнул в своем последнем обращении к народу, напирая на то, что сейчас и здесь дел по горло, а всякие утопии могут пока подождать. Тем более что «всеми этими фантастическими и полуфантастическими предметами, раскопанными по чердакам и развалинам» интересуются, в основном, дети, вследствие чего возникают всякие нездоровые выдумки и легенды о довоенном рае на Земле, типа озер желаний и волшебных палочек, Санта-Клаусов и Белоснежек, машин времени, космических ракет и дружбы народов. Так грезить абсолютно недопустимо, ведь именно сегодняшним подросткам предстоит завтра приводить в божеский вид планету, превращенную взрослыми в груду обугленных развалин, поэтому с самого детства нужно учиться смотреть в глаза реальности. А о прошлом нечего сочинять красивые сказки (это и ко взрослым относится), ведь именно из-за пресловутого вчерашнего «рая на Земле» человечество уже более ста лет не может выбраться из кризиса…

В дверь заглянули шестиклассники, с нетерпением дожидавшиеся урока.

— Давайте начнем пораньше, — предложили они.

— Входите, ребята, — сказал информатик. — Привет.

— А вы нам сегодня продолжение почитаете? — спросил кто-то из учеников.

— А на чем мы остановились?

— На Фотончике. Как они его номер вспоминали.

— Ну, если решите все задачи, и останется время, тогда почитаем, — согласился информатик.

— Ура! — завопили ученики. — Где задачи?!

— До свидания, — сказал Дин, и, сжав зубы, вышел из класса. Вот заглянет сейчас в класс директор, или историчка, или еще кто-нибудь из «идейных врагов» — а информатик читает ребятам Стругацких. И привет. Тюрьма лет на двадцать пять, то есть, фактически, пожизненно. И, несмотря на это, все-таки есть взрослые, которым не безразлично прошлое человечества.

Когда Дин вернулся в столовку, Сэнди и Крис уже сидели за своим любимым угловым столиком у окна.

— Что-то ты долго, — сказал Сэнди, подвигая Дину дежурный завтрак: серая каша из крупы непонятного генезиса, консервированный корнеплод б/ц, б/в, б/з, то ли свекла, то ли морковка, кусок хлеба с маслом и компот — мутная тепловатая жидкость со вкусом кремниевой кислоты.

— Ненавижу консервы, — заявил Крис, расщепляя вилкой корнеплод на волокна.

Дин принялся за свою кашу и раскрыл «Науку и жизнь» — лучший способ машинально съесть все что угодно, особенно когда есть не хочется, но надо. Неизвестно, получишь ты сегодня еще что-то или нет, скорее всего — нет.