В Олиных глазах мелькнула тень страха.

— В Чистом… переулке? А зачем вы там встречаетесь?

— Ну хорошо. Я объясню. Но сначала я хочу услышать от тебя твою версию.

— Пожалуйста, — с готовностью согласилась она. — И что тебя конкретно интересует больше всего?

Я посмотрела на нее и тихо спросила:

— Как и за что был убит Миша Малинин?

По комнате пролетел вздох. На меня с благоговейным ужасом смотрело несколько пар глаз.

— Ну? — холодно спросила я. — Ты сама хотела изложить мне эту историю.

— Во всем был виноват отец, — сказала она.

— Отец? — переспросила я. — Ладно. Предположим. И каковы были причины этого?

— Деньги и наркотики. Римма. Мишка узнал, что папа поставляет Римме наркотики. От него надо было избавиться.

— Сука, о боже! Какие же вы мерзавцы, — прошептала Маша и резко отвернулась.

— Хорошо, — кивнула я. — А дальше? Потом? Римма? Почему это случилось с ней?

— Потому что она догадалась обо всем. И собиралась рассказать все Соне.

Я прикинула в уме, сколько у меня остается времени. Хватит или нет?

— Кто рассказал вам о том, что в убийстве Миши Малинина был виноват Гордон? — спросила я Машу и Костю.

Они молчали, потом Маша тихо произнесла:

— Ольга.

— Как же ты это аргументировала, Оля?

— Я не хочу повторяться, — проговорила она с легким налетом агрессивности.

— А как ты об этом узнала? — я смотрела прямо в ее сузившиеся глаза так пристально, что отчетливо видела отблеск лампы в зрачках.

— Я узнала об этом от… отца.

Ее агрессивность становилась все сильнее. Мне казалось, что сейчас она не выдержит. Взорвется. Закричит.

— Ага, значит, отец тебе во всем признался?

Она молчала.

— Моего отца убил мужчина, — сказала она.

— Ты общалась со свидетелями? — спросила я. — Откуда ты и это знаешь?

— Я просто знаю!

Она начинала терять самообладание.

— Почему ты убила своего отца, я еще могу понять, — сказала я. — Но зачем ты убила Мишу и Римму, Оля? Зачем?

Ольга отпрыгнула в сторону. Теперь она походила на загнанную в угол волчицу. Края ее губ вздымались, образуя отвратительные щели.

— Это неправда! — хрипло и отрывисто выкрикнула она.

— Сначала ты врала всем, что твой отец насилует тебя. Ты врала, что он разбогател на продаже наркотиков, но ведь это неправда, Оля! Неправда! Он и не был особенно богатым — так, как обычный снабженец. Но ты, Оля, привыкла жить в мире собственных фантазий. Ты воображала себя Кристиной Онассис и привыкла к этой игре. А твой отец осмелился перечить тебе. Сначала ты рассказала о том, какой он негодяй, вот ей. — Я указала на Машу. — Ты ведь знала, что у них роман. Но Маша сделала преступление против тебя. Она познакомила его с Соней. И вот тут ты увидела настоящую любовь. Тогда ты решила поиграть в хорошую и несчастную девочку. Вся беда твоя, Оля, в том, что у тебя пластичная психика. Слишком пластичная! Ты веришь в «предлагаемые обстоятельства» так свято, что забываешь уже, где реальность, а где придуманная трагедия! И ты поверила, что ты Офелия. И влюбилась в Гамлета. Искренне полагая, что Гамлет должен принадлежать тебе.

Я замолчала.

Достала Машин дневник и прочитала одну строчку:

— «Миша говорил мне, что Ольга его достает. Однажды она сказала ему, если я захочу, тебя не будет. Для этого нужна бутылка и двести рублей. Он смеялся. Я его отругала, нельзя так смеяться над несчастным человеком». Ты ведь знала все, Маша, почему ты позволила заставить себя поверить в то, что в Мишиной смерти виноваты Соня и Андрей Вениаминович?

— Я не знаю, — проговорила Маша, отводя взгляд.

— Да, не знаешь. Ты не давала себе труда задуматься, выбрав месть и отчаяние, потому что так было удобнее. И сыграла Оле на руку, поддержав ее дешевым спектаклем. А ведь Соня была на грани нервного срыва, Маша! Как бы ты жила, покончи она с собой? Восхищалась бы по-прежнему своей великой трагической ролью мстительницы?

Она молчала, опустив глаза. Ответа от нее получить не удастся. Я продолжала:

— Когда он отказал тебе, Оля, ты нашла и бутылку, и двести рублей. Собственно, двести рублей ты взяла у отца. А дальше был небольшой разговор с двумя бомжами, и Миши не стало… Но Римма обо всем догадалась. И начала тебя шантажировать. Когда ты придумала свалить все на отца? Когда он дал тебе эти паршивые две сотни? Или тогда, когда твой отец, поняв, что ты и есть убийца…

— Я не убийца, — пробормотала она.

— Ты и есть убийца, — безжалостно продолжала я, — потому что это по твоей просьбе был убит Миша. А потом ты организовала и Римину смерть. Собственно, ты проговорилась уже на допросе. Ты пыталась свалить все на отца. Слишком активно. Люди этого не поняли. Так вот, однажды твой отец, заподозрив, что ты играешь в эту кошмарную игру, решил обратиться за помощью к нам, в наше агентство. Ты узнала. Ты, как всегда, подслушала. Времени прошло много. Но в это время стали твориться странности в Сониной квартире. Твой отец рассудил, что это снова твои проделки. Он спросил тебя об этом. Ты сделала невинные глаза. Но он не поверил тебе, он уже знал, что ты и это умеешь. Поэтому решил обратиться к нам напрямую. Слишком любил тебя, чтобы сразу пойти в милицию. И поплатился за это. Ты уже ждала его в Чистом переулке, переодевшись мужчиной. Теперь тебе не у кого было занять две сотни. Если тогда их дал тебе он…