— И последний у нас кто?

— Последний — Танечкин бывший друг Виктор.

— Отпадает, — мотнул головой Андрей.

— Почему? — возмутилась я. — Тебе он почему-то симпатичен?

— Не в этом дело! Просто, если ты вспомнишь Татьянин рассказ, ты поймешь, что письма приходили еще тогда, когда Виктор был при Тане.

— Он мог предчувствовать разрыв!

— И стал бы его ускорять?

— А отчаяние? — не унималась я. — Обида, холодной рукой сжимающая сердце? Нет уж, Ларчик, пусть он побудет в списке!

— Как хочешь, — передернул он плечом. — Но мне кажется, искать надо среди вот этих двух. Либо Лада, либо Варлаамов. Довольно просто!

— Конечно, — уставилась я на него с возмущением. — Проще и придумать нельзя! И времени у нас много! Он ведь всю жизнь может писать Тане письма и слать фотографии! К старости разберемся, кто это был и почему он вел себя так негативно!

— Ладно, делай как знаешь, — махнул он рукой и уже собирался продолжить, но зазвонил телефон.

Он поднял трубку:

— Я слушаю.

Потом просиял и сказал:

— Да, Танечка. Конечно. Сейчас.

После этого он протянул трубку мне.

— Саша? Привет, это Татьяна Борисова, — услышала я глуховатый голос. — Я договорилась с Никитичем. Но он хотел бы с тобой поговорить. Лариков не отпустит тебя на часок?

— Куда ж он денется? — ответила я, взглянув на своего босса. — Ежели по делу — отпустит. Он мне только личную жизнь запрещает.

Татьяна рассмеялась и посоветовала мне не сдаваться.

— Никогда не сдамся, — пообещала я. — Или женю его на себе из мести. Пусть всю жизнь мучается!

Лариков покраснел и ретировался в кухню.

— Так встретимся? — спросила Таня.

— Когда и где?

— Через час. Тебя устроит?

— Конечно, устроит, если вы не собираетесь ждать меня у Эйфелевой башни.

— Нет, мы скромны. У «Элвиса», пойдет?

— Давай, — согласилась я.

Название кафе напомнило мне об Элвисе Пресли. Воображение уже услужливо рисовало полумрак, немного странный и приятный антураж, как в «Криминальном чтиве», и сплошной рок-н-ролл… Средства вряд ли позволили бы мне посетить милое местечко самостоятельно! Но…

Я бросила взгляд в сторону моего босса, и он сразу же дрогнул.

— Сколько? — спросил он голосом провинившегося супруга, готового откупиться от своей жены.

— Много, — усмехнулась я, — командировочные ведь…

— Ладно, — он полез в бумажник и протянул мне деньги.

— Буду около трех, — пообещала я, выскальзывая за дверь.

Для того чтобы подобраться поближе к искомому «Элвису», мне пришлось прогуляться по местному базарчику.

Около «Элвиса» я увидела Татьяну, резко выделяющуюся среди толпы своей красотой и элегантностью. Рядом стоял какой-то парнишка, совершенно юный, как мне показалось.

Татьяна увидела меня и оживилась.

— Сашенька! — позвала она. — Мы здесь!

— Привет, — сказала я, подходя к ним. Спутник Татьяны осмотрел меня с интересом и присвистнул.

— А почему ты сказала, что она не может прикинуться манекенщицей? — спросил он Таню, продолжая смотреть на меня отвратительно-профессиональным взглядом. — Она же лапочка! Ну сама посмотри! Эти прелестные кудряшки, просто очаровательная малышка…

Он отступил на шаг и прищурился.

— Представляешь — сплошной серый и изумруд… А если ее нарядить в голубой? Танечка, да она просто обязана появиться на подиуме!

— Андрей, я сейчас начну ревновать! — сказала, смеясь, Татьяна.

«А я начну кусаться», — мрачно подумала я, рассматривая этого наглеца.

— Послушайте, я пришла по делу, — напомнила я. — И ни в какие манекенщицы я не собираюсь. Уж лучше тогда рвануть в Голливуд, если я так хороша, как вы мне рассказываете… Может, снимут в «Живых мертвецах», там мой типаж на все сто потянет! Буду талантливо выбегать из могилы и тянуть иссохшие ручонки…

Андрей Никитич воззрился на меня в ужасе, но потом, когда до него дошла наконец-то изысканность моей шутки, тихонько захихикал.

— Ах, деточка, вы из той породы женщин, которые и не подозревают, как они прелестны!

— Лучше уж я и дальше буду оставаться в неведении, — сказала я, — чем воображать себя красавицей, не имея никаких на то оснований! Ладно, давайте-ка решать, что нам делать. А то пока я тут слушаю комплименты, мой босс синеет от гнева. Кстати, вот уж кто создан для подиума!

Представив себе Ларикова на подиуме, я не выдержала и рассмеялась.

Наверняка Ларчик передвигался бы с видом удивленного жирафа.