Куизль встал у калитки. Мимоходом он вывернул из стены камень и украдкой взвесил его в руке. Один точный бросок…

– Да, кстати, юная Магдалена, – продолжал дьявол. – Та еще стерва. Но красавица, вся в мать. А ее возбуждает, если нашептать ее на ухо какой-нибудь гадости? Надо попробовать.

Куизль так сильно сжал в руке камень, что края его врезались в плоть.

– Чего ты хочешь?

Дьявол встал и подошел к подоконнику, на котором стояла кружка воды. Он медленно поднес ее ко рту и стал пить большими глотками. Капли стекали по его остриженной бороде и падали на землю. Лишь допив все без остатка, он поставил кружку на место и вытер ладонью рот.

– Чего я хочу? Лучше спросить, чего хочешь ты. Ты хочешь снова увидеть свою дочь? Чтобы я вернул ее по кускам? Или лучше двумя половинками, разрубленную, как кусок говядины? Но сначала я вырежу ее болтливый язык.

Куизль взмахнул рукой, камень полетел дьяволу точно в лоб. Тот едва уловимым движением прянул в сторону, и камень бестолково ударился в дверь.

Какое-то время дьявол казался напуганным. Потом он снова улыбнулся.

– А ты проворен, палач, мне это нравится. И неплохо умеешь убивать. Как и я.

Внезапно лицо его скривилось в ужасной гримасе. Куизль подумал даже, что человек перед ним близок был к сумасшествию. Но дьявол взял себя в руки. Лицо его снова стало бесстрастным.

Куизль пристально смотрел на него. Он… знал этого человека. Вот только не помнил, откуда. Якоб усердно пытался воскресить в памяти это лицо. Где он мог его уже видеть? На войне? На поле брани?

Из раздумий его внезапно вырвал звон кружки. Дьявол небрежно отбросил ее за спину.

– Довольно болтовни, – прошептал он. – Вот мое предложение. Ты покажешь мне, где клад, и я верну тебе дочь. А если нет… – Он медленно провел ладонью по горлу.

Куизль покачал головой:

– Я не знаю, где клад.

– Ну так найди! – прошипел дьявол. – Ты же хитер. Вот и пораскинь мозгами. Мы весь участок перерыли и ничего не нашли. Но клад должен быть там!

У Куизля пересохло во рту, он старался сохранять спокойствие. Необходимо было задержать дьявола. Если бы только подобраться чуть ближе…

– Даже не думай, палач, – прошептал дьявол. – Твоя дочурка у моих приятелей. Если я не вернусь в ближайшие полчаса, они сделают с ней то, что я им велел. Они слишком далеко отсюда и неплохо порезвятся.

– А как же стража? – спросил Якоб, чтобы потянуть время. Горло стало шершавым. – Площадку сторожат днем и ночью.

– Это уже твоя забота, – дьявол двинулся прочь. – Завтра я буду здесь в это же время. Или принесешь клад, или…

Он, чуть ли не извиняясь, развел руками. Затем зашагал в сторону пруда.

– А что насчет вашего заказчика? – крикнул палач ему вслед. – Кто за всем этим стоит?

Дьявол повернулся в последний раз.

– Ты и в самом деле хочешь знать? В этом городе и без того хватает неприятностей, не находишь? Может, я скажу тебе, если принесешь клад. Но, возможно, тот человек будет уже мертв.

Он двинулся прочь по зеленым лужайкам, перескочил через забор и вскоре исчез в зарослях леса.

Куизль уселся на скамейку и уставился вдаль. Лишь спустя несколько минут он заметил, что с ладони капала кровь. Он так сильно сжимал камень, что его края, как ножи, врезались в плоть.

Иоганн Лехнер приводил в порядок бумаги за своим столом на верхнем этаже городского хранилища. Он готовился к собранию совета, а следующее, судя по всему, состоится не скоро. Секретарь не строил иллюзий. Стоит Его сиятельству княжескому управляющему графу Зандицеллю появиться в городе, как власти Лехнера придет конец. Здесь он выполнял лишь обязанности заместителя. Граф Зандицелль церемониться не станет и одной ведьмой не ограничится. На улицах уже начинали шептаться. И самому Лехнеру многие жители чуть ли не богом клялись, что Штехлин заколдовала их телят, уничтожила урожай и наслала на жен бесплодие. Сегодняшним только утром Агнесса из Штайнгадена схватила его на улице за рукав и со слезами в голосе прошептала на ухо, что ее соседка, Мария-Кольхаас, тоже ведьма. Она видела, как та прошлой ночью летала по небу на метле. Лехнер вздохнул. Если так и будет продолжаться, то у палача и в самом деле прибавится работы.

В натопленную комнату начали заходить первые советники, облаченные в дорогие мантии и меховые шапки, и рассаживаться по отведенным местам. Бургомистр Карл Земер задумчиво косился на Лехнера. Он хоть и был первым бургомистром, однако в делах управления полностью доверялся секретарю. Но в этот раз и Лехнер выглядел беспомощным. Земер дернул его за рукав.

– Есть новости насчет Штехлин? – прошептал он. – Призналась она наконец?

– Секунду, – Лехнер сделал вид, что ему нужно подписать еще какой-то документ.

Секретарь ненавидел этих жирных толстосумов, этих пешек, которые смогли чего-то добиться лишь благодаря своему рождению. Отец Лехнера и сам был судебным секретарем, как и его двоюродный дед, но ни один секретарь до него еще не обладал такой властью, как Иоганн. Место земельного судьи пустовало уже долгие годы, а княжеский управляющий появлялся в Шонгау крайне редко. Лехнеру хватало ума заставить дворян думать, будто они управляли городом, однако на самом деле вся власть принадлежала ему, секретарю. И вот теперь могущество его пошатнулось, и советники это почувствовали.