– Где ты это все узнала? – завистливо спросил Василий.

– У Саманты, естественно. Прикинулась дурочкой и все выяснила. Мы же с ней подруги! – самодовольно проговорила Ника.

Василий приуныл, результаты его усилий были гораздо скромнее.

Дозвонившись наконец до Юли, они отчитались о проделанной работе и поспешили в Гарт.

К обеду Василий явился сильно не в духе. Утро прошло просто ужасно. Сегодня за завтраком он свалял такого дурака! Вероятно, сказалось вчерашнее общение с супругой. Говорят, безумие бывает заразительным.

Не увидев утром за столом Стива Янга и не имея возможности получить от него нужной информации, он неожиданно для себя навязался добровольным помощником в устроительстве благотворительного базара. И это только потому, что Адам изъявил желание выручить жену, заменив дезертировавшую в последний момент Саманту. Та, надо сказать, оказалась далеко не дурой.

Когда Саманта, стыдливо опустив глаза, робко отказалась от участия, точеные брови Виктории возмущенно поползли вверх. Это являлось свидетельством крайней степени возмущения. Виктория никогда не повышала голоса, всегда была подчеркнуто корректна, и вообще само ее присутствие действовало на людей облагораживающе. Стоило ей появиться в столовой, как все тут же выпрямляли спины и убирали локти со стола. Вульгарные темы закрывались, голоса становились тихими, а манеры изъясняться – благопристойными.

Все и всегда соглашались с Викторией, потому что она всегда бывала права, хотя и редко высказывала свое мнение. Адам перед супругой благоговел, Джон мать уважал, Саманта перед ней трепетала, Василий побаивался, и лишь Ник воспринимал ее с обычной своей вселенской любовью, как обычного человека. Было в нем что-то героическое. И Василий, наблюдая за ней в это утро, начал уже сомневаться в правдивости предоставленной ему Стивом информации. Меньше всего Виктория походила на бывшую алкоголичку.

Когда Сэм отказалась от участия в благотворительном деле, Адам сжалился над «мачехой», втянувшей голову в худенькие плечики и похожей сейчас на маленького нахохлившегося воробышка, и вызвался занять ее место в строю.

Василий, взглянув на потенциальных преступников, решил, что день, проведенный в обществе супругов, поможет ему сблизиться с ними, а возможно, и втереться в доверие к мягкотелому интеллигентному Адаму. Виктория представлялась Ползунову слишком крепким орешком, такую не расколешь даже под пытками. Наивный Василий полагал, что совместный необременительный труд на благо общества представит ему достаточно возможностей ненавязчиво расспросить Адама о возможном конфликте с Шарлоттой. Может, удастся раздобыть стоящие сведения. Юлька была бы счастлива.

Но из его затеи ничего хорошего не вышло. Виктория, прибыв на место боевых действий, тут же направилась в штаб, окруженная толпой ординарцев. Местные дамы в возрасте от пятидесяти до семидесяти лет, пылающие страстью к благотворительности, с такими же решительными, как у Виктории, лицами, прямыми спинами и неукротимым огнем в глазах, чеканным шагом двигались за своим «фельдмаршалом» получать боевые задания. Рядовых вроде Василия с Адамом тут же подключили к делу. Но ужас заключался в том, что на каждого рядового приходилось человек по пять безжалостных командиров в юбках, с ридикюлями наперевес. Они гоняли своих жертв по будущей ярмарке без всякой жалости, нагружая их непосильными заданиями. Бедный Василий пахал, как раб на галерах, не имея продыху, под бдительным взором пяти злобных старых фурий. Стоило ему перевести дух и оглядеться по сторонам в поисках Адама, как ему тут же совали в руки лопату вкапывать столбы или тяжеленные жерди для каких-то загонов, или два десятка стульев, или еще какую-нибудь поклажу, чтобы не зевал. Сами старые ведьмы прохаживались по павильонам в белых перчатках, с оттопыренными мизинцами и чашечкой чая в руке. Противно шепелявя что-то о высшем благе и неимоверных душевных и физических затратах, которые вряд ли кто-то оценит по достоинству. Пару раз он едва сдержался, чтобы не уронить им на ноги что-нибудь тяжелое.

За время трудов на благо общества Василий в общей сложности перетащил восемнадцать тяжеленных струганых столов, собрал четыре павильона, врыл пять столбов, прищемил себе палец, порезал дважды левую руку, отдавил себе ногу седьмым столом, девятым занозил ладонь, набил столбом шишку на лбу и, наверное, закончил бы день инвалидом. К счастью, часа через четыре к нему заскочила Вероника поделиться новостями и спасла его, вывезя с территории ярмарки свернувшимся калачиком на заднем сиденье своей машины. Какая-то сушеная гарпия уже разыскивала его по всему павильону.

За все утро он не перекинулся с Адамом и парой слов. Но зато имел возможность выяснить между делом отношение десятка чопорных гарпий к проблеме алкоголизма. Все они как одна высказали категорическое неприятие бывшей алкоголички не то что на посту командующего, но даже среди рядового состава, считая подобный факт порочащим для любого общественного объединения.

Отчитавшись перед женой о проделанной работе, Василий пришел к выводу, что Юля его титанических усилий не оценила.

Вид Стива Янга, безмятежно поедающего молочный супчик с пикшей, нисколько его не порадовал.

Но к середине второго блюда Василий размяк, подобрел и был готов снова действовать. Обстановка представлялась ему более чем подходящей. Правильно заданный при свидетелях невинный вопрос непременно гарантировал искрений и точный ответ.

– Стив, ты не подскажешь, как называется юридическая контора в Ньюкасле, которая ведет твои дела? – громко спросил Василий, простодушно глядя в глаза сидящему напротив Янгу.

– А зачем тебе? – удивленно спросил Янг, отправляя в рот очередную ложку «Каллен-скинк».