— Тоже мне, Шекспир свинячий! — негодовала Крякки. — На прошлой неделе ты мечтал торговать зеленью и овощами.

— Одно другому не мешает, — не сдавался Хрюкки. — Я бы утром торговал морковкой и редиской, а вечером играл бы в театре.

Утром уже весь цирк знал, что доктор Дулиттл возвратился. Сначала его навестил Блоссом. Хозяин цирка и не подозревал, что доктор был хоть как-то замешан в похищении тюленихи. Вслед за ним пришел силач Геракл. Он был искренне рад возвращению Джон Дулиттла. Друзья приятно беседовали и пили чай, когда объявили, что утреннее представление начинается. Гераклу пора было идти, и доктор вызвался его проводить.

Когда Джон Дулиттл возвращался в свой фургон, его нос вдруг уловил резкий запах. Джон Дулиттл оглянулся, принюхался и обнаружил, что вонь идет из шатра заклинательницы змей Фатимы. Доктор обеспокоился и заглянул в шатер. Фатимы там не было. Доктор приоткрыл корзину со змеями и увидел, что все шесть змей лежат почти без сознания. Одна из них заплетающимся языком рассказала доктору, что Фатима перед выступлением брызжет на них хлороформом — снотворным раствором, чтобы ей было легче справиться со змеями.

Доктор вознегодовал. Стояло прекрасное солнечное утро, пели птицы, все живое радовалось жизни, а Фатима, эта обманщица Фатима истязала дурманящим снадобьем невинных ужей! Доктор помчался к Блоссому.

Господин Блоссом вместе с Фатимой осматривали в то время большой купол цирка.

— Я возражаю! — решительно закричал доктор Дулиттл. — Такое нельзя позволять! Как смеет Фатима одурманивать змей? Это жестоко!

— Какие пустяки! — улыбнулся ему в ответ Блоссом. — Мы готовимся к представлению. У меня совершенно нет времени на пустые разговоры.

— Не суйте свой нос в чужие дела! — злобно прошипела Фатима. — Ничтожный, жалкий докторишка!

Джон Дулиттл грустно понурил голову и отправился к себе в фургон. Он не умел отвечать грубостью на грубость. Тем временем ворота цирка распахнулись и толпа посетителей с радостным гомоном вбежала внутрь. Доктор шел через толпу и раздумывал, как бы выкрасть змей и отпустить их на свободу. И тут он заметил, что люди спешат к помосту в углу.

Возникший словно из-под земли Мэтьюз Магг взял доктора под руку и повел его к помосту, на котором, как оказалось, стоял доктор Браун, тот самый шарлатан, с кем Джон Дулиттл встретился по пути в Стоубург. Он на все лады расхваливал свои чудодейственные пилюли и настойки.

— Один глоток, одна пилюля — и вы больше никогда не будете болеть! — выкрикивал он.

— Какой договор заключили между собой Блоссом и этот мошенник? — спросил доктор Мэтьюза.

— Блоссом получает свою долю от выручки, — ответил «кошачий кормилец». — Мне сказали, что Браун поедет дальше с цирком. Ходят слухи, что он хорошо зарабатывает.

И в самом деле торговля чудо-снадобьями шла бойко. Браун не успевал пересчитывать деньги.

— Вот вам шиллинг, принесите мне пилюли и мазь, — сказал доктор и вытащил из кармана монету.

— Вам-то они зачем? — удивился Мэтьюз Магг. — Даже я понимаю, что пользы от его лекарств не больше, а даже меньше, чем от яичницы на сале.

Мэтьюз Магг принес доктору Дулиттлу пилюли и мазь, тот сунул их в карман и отправился к себе. В фургоне он открыл пузырек и коробочку, рассмотрел их содержимое на свет, понюхал, лизнул, растер, капнул на них какой-то жидкостью и в конце концов вскричал:

— Какая гадость! Ночной грабитель и то честнее, чем этот Браун. В его лекарствах нет ничего, кроме воды, поваренной соли и свиного жира! Мэтьюз, принесите сюда лестницу.

Ничего не понимающий Мэтьюз принес лестницу, доктор вскинул ее на плечо и зашагал к помосту, где расхваливал свой товар «доктор» Браун. Глаза Джона Дулиттла пылали грозным огнем.

— Что вы хотите делать, — забеспокоился Мэтьюз Магг. Он семенил рядом с доктором и пытался поддержать тяжелую лестницу.

— Я открою им глаза! — гневно сказал доктор. — Я не позволю, чтобы люди отдавали последние гроши за снадобья шарлатана.

О’Скалли до тех пор спокойно сидел у дверей фургона, и вдруг он навострил уши и вскочил на ноги.

— Тобби, Скок! — позвал он. — Доктор идет к помосту, где дурит публику Браун.

Три верных пса, предчувствуя потасовку, бросились на выручку доктору. А Джон Дулиттл тем временем приставил лестницу к помосту и полез по ней наверх. Браун гордо стоял на помосте, держал в руке пузырек с мазью и громко кричал:

— Дамы и господа! — Голос у него был не сильный, но противный и пронзительный. — Мазь, которую я держу в руке, — лучшее в мире лекарство от ревматизма, лихорадки, насморка и подагры! Самые знаменитые врачи прописывают ее своим пациентам! Королевская семья Бельгии и персидский шах каждый день мажутся ею на ночь! Попробуйте ее, и вы сразу…