— Чирр!

С первой попытки у нас не вышло. Череп висел как приклеенный и только чуть пошатнулся на наши толчки. Вдобавок на события отреагировал мой собственный череп — багровой вспышкой боли.

— Мамочка, что с тобой?

Еще один толчок, и головная боль усиливает натиск. Ах ты, скотина…

— Черт… Маринка, отойди…

— Почему? — Моя дочка удивленно почесала ушко и на всякий случай порхнула дальше. — Мам, что такое?

А ей, кажется, легче…

— Маришенька… у тебя… голова… не болит?

— Ни чуточки! Мам, тебе плохо? Может, ты полежишь? Мы с Пушинкой сами…

Ну да, песчанкам только дай что-то разнести, только… Стоп! Песчанкам. Я дракон, они песчанки. У меня болит голова, когда я трогаю череп, у них нет… Вывод?

— Марина, ты тут веревку не видела?

Скорее. Мы обвязываем клыки, пропускаем веревку сквозь промежутки в челюстях, а в висках все настойчивей стучит: скорее, скорее, скорее.

В первый раз после разрушения «подобия» птицы налетели на драконью стоянку спустя некоторое время… какое? Пятнадцать минут? Полчаса? Где-то так. Если бы я тогда знала, что это важно, то… да что толку. Ладно. Значит, у нас совсем мало времени — скоро те, кем правят «подобия», вырвутся или поднимут шум, и белый урод поймет, что до его игрушек кто-то добрался…

Скорее!..

…И кто знает, что он вытворит, если… Рик не зря попросил забрать Маришку с собой. Если потащить девочку в логово злого мага ему показалось безопасней, чем оставить ее рядом, то…

Скорее! Что-то происходит сейчас там, снаружи, я это чувствую. Не знаю как, но чувствую.

На миг я замираю — может, драконий череп пока не трогать? Еще вопрос, что страшнее: злобный маг или толпа в ярости и панике…

Скорее!

Готово.

— И-и-и, взяли!

Когда череп, покачнувшись, кренится вниз, меня обжигает запоздалой вспышкой страха: высота маловата, прочная драконья кость может не…

Тяжелый удар заставляет пол дрогнуть. Белый череп в туче непонятно откуда взявшейся пыли словно вспучивается изнутри, и грохот отдается болью — в ушах, в голове, во всем теле, потому что… осколки…

Марина…

Кажется, в ближайшее время мне не летать — осколок пробил крыло насквозь и зацепил бок. Хорошо, что это было не то крыло, под которое я успела сгрести обеих песчанок, не разбираясь, кто из них моя дочь.

Еще болит хвост, да и шею то ли ушибло, то ли ранило. Но с черепом мы теперь в расчете. И, кажется, не только с ним — потолок как-то подозрительно похрустывал, словно предупреждая: мол, тем, кто на полу, лучше унести лапы по-хорошему.

— Мам, все… ой, мам… у тебя кровь…

— Чиррк? — Песчанка, в отличие от маленькой хозяйки, смотрела не на меня, а на потолок.

— Уходим!

Когда мы выскочили из пещеры, то не сразу сообразили, куда бежать.

Была у моей бабушки поговорка: «Из огня да в полымя». Вот это она и есть в действии. Снаружи бушевал ураган.

Над лагерем шумел в тысячи крыльев, бушевал, перекрикивая ветер, настоящий птичий вихрь, в недалеком лесу кто-то дико выл, но все это едва пробивалось через многоголосый драконий рев.

Грохот и толчок воздуха в спину — все, пещере конец.

Теперь только вперед. И первым делом — где наши?

— Марина, только держись рядом!

— Мы идем спасать папу? И сестричку?

— Ага.

Рядом с нами по земле хлещет первая вспышка драконьего пламени.

Может, драконий череп не стоило уничтожать так сразу? В считаные секунды спящий лагерь превратился в филиал ада. На драконов бросались птицы, те отбивались огнем и непонимающе, с закипающей злостью осматривались по сторонам. В клетках поодаль кричали люди. Дракономаги бились на земле, пытаясь встать, — проснуться они проснулись, но что-то не давало им подняться. И Орро яростно дохнул в сторону товарищей горячей волной темно-красного огня.

Шиарри, расправив крыло, защищал малышку Рришу. Молодец ребенок. На моих глазах мерцающий шар знакомого тепло-желтого цвета окутывает их обоих — Аррк! Аррк включил их в свою сферу. Еще не сумев освободиться, он взял под защиту тех, кому она нужна. Так, Рришу спасать не надо, уже легче. Даже без хозяина сфера продержится больше получаса, мы успеем. А с хозяином… Успеем…

Рик? Где Рик? И где этот… «ученый»? Успел удрать?

Мои родители… моих родителей нет. Но в кустах на миг мелькает лицо свекрови — она отступает так, словно прикрывая кого-то. Значит, с нашими… с людьми тоже порядок.

Почти! Сверху надвигаются две тени. Драконы! Местные. Те самые, охранники. Я невольно расправляю крылья… и чуть не ору от боли. В глазах темно. Я хочу сказать, чтобы Маришка отошла, но не успеваю.

— Вот они!

— Жарь бескрылых!

— И предателей!

— Прочь! — Из кустов уже выбегает черноволосый мужчина, кувыркается прямо на бегу, миг — и беззащитное человеческое тело становится черным драконом. И бронированный чешуей бок оказывается между мной и нацеленным на меня ударом когтей.