Сам Чингис, всегда соображающий быстро, свой револьвер вытащить все же успел, поскольку у него руки были не заняты, встал на колено, прячась за большой камень, и выпускал в сторону кабины пулю за пулей, надеясь попасть в водителя. Пули пробивали лобовое стекло, и Чингису даже казалось, что он попал, но «Мерседес» продолжал уверенное движение. Но долго стрелять Чингису не дали, потому что очередная автоматная очередь была направлена уже непосредственно в него и заставила амира присесть за камень. Он, правда, еще трижды стрелял, не поднимая головы, только руку высовывая, стрелял вслепую, на звук двигателя, но вдруг в револьвере кончились патроны, и пришлось заняться экстренной перезарядкой. Как раз в этот момент, когда амир перезаряжал револьвер, грузовик проехал мимо камня, за которым амир спрятался, и Чингис оказался открытым перед автоматными стволами «краповых». Понимание своей беззащитности заставило его резко отпрыгнуть в сторону. Сделал он это так быстро и так неловко, что даже патроны из коробки рассыпал. Со стороны его движение можно было принять за трусость, и Чингис сам почувствовал это. Он так часто говорил своим бойцам, что не слишком-то и дорожит жизнью, что сейчас ему стало стыдно за это спасительное движение. И потому, переборов себя, Чингис вскочил и выстрелил только дважды — он успел вставить в барабан только два патрона. Попасть ни в кого не попал, но это движение позволило амиру увидеть, как грузовик протаранил и перевернул две легковых машины, те самые, которым не хватило места в первой расщелине. И по-прежнему продолжали звучать автоматные очереди. Упали еще два человека, и следом тут же взорвалась одна из перевернутых легковых машин. Кажется, это была машина Джумали. У него в багажнике был запас гранат для «РПГ-7», наверное, они и сдетонировали. Взрыв был настолько сильным, что повредил и грузовик, по крайней мере, ему сразу сорвало левое крыло и всю левую часть капота. Двигатель заглох. Но, чихнув пару раз, он завелся снова, и машина стала медленно удаляться. Видимо, повреждение в двигателе все же было, и оно не позволяло машине разогнаться. Скорее всего, как подумалось Чингису в первый момент, взрывом повредило коробку передач, и работала только одна первая скорость. Но и первая скорость для грузовика с дизельным двигателем может быть достаточной для разгона, значит, у грузовика были и какие-то другие повреждения. Чингис неожиданно понял, что «краповые» после своей внезапной атаки, нанеся его отряду не поражение, а только урон, хотят покинуть поле боя, признавая, что не могут вести длительный бой с численно превосходящими силами. А это значило, что «волкодавы» ситуацию не прочувствовали. Зато ее прочувствовал Чингис.

— К оружию! К оружию! — резко крикнул он, продолжая набивать магазин своего револьвера патронами.

До автоматов еще требовалось добежать. У первой группы, укрывшей свои автомобили в расщелине и уже заперевшей их там, автоматы так в машинах и оставались. Вторая группа, потерявшая свои машины, потеряла вместе с ними и автоматы. Один автомобиль после взрыва уже догорал, второй, на который огонь перекинулся с первого, только готовился еще сгореть до остова, тем не менее пламя в машине полыхало. Но все происходило так быстро и развивалось так стремительно, что автоматы принести никто не успел, и «краповые» вполне имели возможность уйти живыми, отомстив хотя бы частично за своих убитых сослуживцев. Впрочем, Чингис хорошо знал характер «волкодавов». Если они вцепятся, то уже не отстанут, и придется ждать выстрела из каждого куста, из-за каждого камня. Даже такое страшное явление, как приближающийся ураган «Чингисхан», не пугало «краповых».

Несмотря на медленный набор скорости, грузовик вполне обоснованно надеялся уйти с поля боя. И ушел бы, если бы не Махди. Чингис не видел, когда тот успел выложить из машины свой гранатомет. Но самого Махди с гранатометом в руках амир увидел уже взобравшимся на высшую точку недоразобранной каменной горки. Граната была вставлена в тубу, следовательно, можно было стрелять. Наверное, эта граната последняя, поскольку запас взорвался в машине, но Чингис очень надеялся, что Махди не промахнется, не зря же он такое имя носит [10] . Этот выстрел — последняя надежда отряда Чингиса. Если «краповых» не уничтожить, они не отстанут и много еще жизней заберут.

«Краповые» тоже увидели Махди и активно в него стреляли. Но грузовик как раз переезжал участок каменной россыпи, и машину так сильно швыряло из стороны в сторону, что прицельно выстрелить было невозможно. А Махди, казалось, чувствовал свою неуязвимость. Мальчишка совсем, но проявил хладнокровие, достойное зрелого воина. Он целился тщательно, но ждал чего-то. И дождался момента. Грузовик начал одолевать небольшой подъем и на этом подъеме показал в прицеле гранатомета свой кузов и кабину.

И тогда Махди выстрелил.

Чингис знал, что такого быть не может, тем не менее ему показалось, что он зримо видит полет гранаты. Она огненным свистящим шаром догнала грузовик и ударила в кабину чуть выше уровня переднего борта. Выстрел оказался предельно выверенным и точным, и двигатель сразу заглох.

Осколки мощной гранаты изрешетили тонкий металл кабины и буквально вынесли тела «краповых» из самого кузова. Ветер приближающегося урагана за секунды унес дым после взрыва гранаты, и после этого в кузове никого уже не было. Можно даже не проверять, остался ли кто-то жив после взрыва, «РПГ-7» не оставляет живых при таком точном попадании.

Грузовик слегка скатился с подъема, недалеко, всего-то на полметра, и встал, упруго качнувшись на амортизаторах. Включенная передача не позволяла ему скатываться дальше, выполняя роль ручного тормоза. И тут же из кабины с пассажирского сиденья выскочил человек. Он даже не выскочил, а выпал, как выпадал из люка бронетранспортера такой же «краповый» парень, когда бронетранспортер взорвался на мосту, тоже после выстрела из «РПГ-7». Но тогда выпавший остался лежать, и его расстреляли очередью в грудь, а выпавший из грузовика нашел в себе силы встать на четвереньки, сделать несколько ползучих шажков в гору, потом поднялся в рост и неуверенно, держась за бок, стал уходить в сторону вершины холма, надеясь перевалить за него и спастись. «Краповому» и без того было трудно идти, а тут еще ветер налетал порывами и шатал человека, толкал его в грудь и в голову, стремясь уронить на спину. Но человек сопротивлялся и упрямо шел вперед.

Один человек, конечно, ничего не мог бы сделать против отряда Чингиса, к тому же этот «краповый» вообще еле-еле ноги передвигал, он не сможет выжить в урагане, не хватит у него сил соорудить себе убежище. «Краповый» был обречен. Но здесь работал уже принцип, который Чингис сегодня однажды нарушил, за что поплатился весь отряд, потеряв шесть человек и две машины. Амир поймал взгляд стоящего в отдалении Махди и сделал рукой указующий знак: пойти, догнать и добить…

Счет времени, как казалось подполковнику Устюжанину, потерял всякий здравый смысл и связь с реальностью. Никто не знал, сколько может продлиться ураган, и потому даже смысла смотреть на наручные часы он не видел. Подполковник вообще нечасто наручными часами пользовался, имея часы в собственной голове, которые редко его подводили. И обычно знал, что и когда должно произойти, и сколько это будет длиться, поэтому умел предсказывать последующие события с большой долей вероятности.