Киммериец отпрыгнул назад и выскочил на площадку. Он чувствовал в себе силы справиться со всеми троими (хотя каждый слыл знаменитым фехтовальщиком), но вот оказаться на пути сдвоенного отряда, который при звуках схватки наверняка устремился наверх, ему не слишком хотелось…

Впрочем, он тут же увидел, что оставшиеся внизу особого проворства и решимости не проявляли. Да, сдавленные вопли, несшиеся из пещеры, привели матросов в замешательство, но никто не решался первым броситься вверх, опасаясь удара в спину. Два враждебных отряда смотрели друг на дружку, сжимая оружие, но перейти к решительным действиям не осмеливались. Когда на площадке над ними возник киммериец, они еще колебались и соображали, как же быть. Пока они праздно держали руки на тетивах с приготовленными стрелами, Конан взбежал по стене с выдолбленными ямками для рук и ног, устроенными рядом с расщелиной, и залег на вершине кряжа, став недосягаемым для нападающих.

Двое капитанов в бешенстве вылетели на площадку, размахивая саблями и исторгая проклятия. Поняв, что они по крайней мере не дерутся между собой, их люди покончили с взаимными угрозами и стали ждать, что будет дальше.

— Собака, предатель! — визгливо прокричал Зароно.— Ты хотел нас отравить!

Конан ответил с насмешкой:

— А ты чего ждал? Вы двое намеревались глотку мне перерезать, как только я вам добуду сокровище. Если бы не труп глупца Гальбро, у меня бы все получилось, и сейчас я рассказывал бы вашим ребятам, как вы лихо вбежали внутрь и встретили свою участь!

— Убив нас,— затопал ногами Стром,— ты получил бы и мой корабль, и весь клад…

— Именно,— подтвердил Конан.— И лучших матросов из обеих команд. Много месяцев я подумывал вернуться в море, а тут — такой случай!.. Там, на тропе, я видел отпечатки ног Гальбро. Остается только гадать, откуда он прознал о пещере. И как думал скрыться с награбленным…

— Если бы не его труп на полу, мы бы так и шагнули прямо в ловушку,— пробормотал Зароно. Смуглое лицо буканьера все еще отливало пепельно-серым.— Тот голубой туман… Он был как незримые пальцы, стиснувшие мое горло!

— Ладно, а что теперь-то вы намерены делать? — ядовито поинтересовался с вершины скалы их мучитель.

— Что будем делать? — повторил Зароно, обращаясь к Строму.— Пещера, где клад, заполнена ядовитым туманом. Правда, за ее пределы он почему-то не распространяется…

— Не добраться вам до сокровища,— удовлетворенно подтвердил Конан со своего недосягаемого насеста.— Этот дымок кого угодно придушит. Я сам едва ему не попался, когда попробовал туда зайти… Хотите, поведаю легенду, которую пикты рассказывают у своих очагов, когда догорает огонь? Так вот. Очень давно, много лет назад, с моря пришли двенадцать человек. Найдя пещеру, они доверху набили ее самоцветами и золотом… Но пиктский шаман сотворил волшебство, и земля дрогнула. Из трещины в камне вытек дымок и удушил всех чужаков, пока они пили вино. Это был дым от адских огней, поднявшийся на поверхность. Чары шамана заключили его в пределах пещеры, он не выходит наружу, но и внутрь никого не пускает… Эта легенда передавалась от очага к очагу, пока не обошла каждое племя, и теперь все пикты сторонятся проклятого места.

Когда я забрался сюда, ища спасения от пиктов-орлов, я понял, что древнее сказание не лжет. Его сложили о Траникосе и его людях. Похоже, он со своими капитанами сидел за вином, когда случилось землетрясение. Пол в пещере раскололся, и сквозь трещину проник туман, порожденный земными глубинами… Может, пикты не так уж и зря связывают его с преисподней. В общем, клад Траникоса стережет сама Смерть!

— Погнали людей наверх! — с пеной ярости на губах предложил Стром.— Залезем туда, изрубим его на куски!

— Не дури,— рявкнул в ответ Зароно,— Кто, по-твоему, способен влезть по этим ямкам, когда сверху размахивают саблей?.. Ясное дело, мы утыкаем его стрелами, пускай только покажется… Но сперва надо все-таки завладеть камешками! Он ведь собирался как-то вытащить их, зря ли потребовал три десятка носильщиков? Если он сообразил, как достать клад, значит, и у нас это получится. Смотри, можно согнуть одну из сабель, чтобы получился крюк. Привяжем к веревке, зацепим за ножку стола — и подтащим к двери вместе с сокровищем…

— Отличная мысль, Зароно! — издевательски похвалил сверху киммериец.— Именно то, что пришло на ум и мне. Вот только каким образом вы обратно к берегу доберетесь? Тропку-то сумеете разыскать?.. Может, конечно, и разыщете, но темнота накроет вас гораздо раньше, чем вы достигнете крепости. А пока вы будете ощупью пробираться по лесу, я пойду следом и стану резать по одному…

— А ведь это не пустое бахвальство,— пробормотал Стром,— Он умеет бесшумно двигаться ночью и нападать из темноты, точно дух бесплотный… Если откроет на нас охоту в лесу, живыми на берег выйдут немногие!

— Значит, надо убить его прямо здесь,— ответил Зароно.— Пусть несколько стрелков держат вершину на прицеле, пока остальные полезут наверх. Если он встанет, его собьют стрелами, а если не встанет — его зарубят саблями… Эй! Чему это он смеется?

— Два мертвеца строят планы,— долетел хохот киммерийца,— Ой, не могу…

— Не будем слушать его,— оскалился Зароно.

И, возвысив голос, он велел флибустьерам из обоих отрядов присоединиться к ним со Стромом наскальной площадке.

Моряки полезли наверх по крутому уклону. Один из них задрал голову, собираясь что-то спросить… Но тут в воздухе прогудела словно бы рассерженная пчела, буканьер ахнул от боли и изумления, и изо рта у него хлынула кровь. Он рухнул на колени, хватаясь за черное древко, торчавшее из груди.