Она не стала строить догадки, кто бы это мог быть.

Сестры уговорили Аннабелл съездить с ними за покупками в соседний городок — им потребовались ленты и новые шляпки. Роуз с каждым днем говорила все больше. А Аннабелл все больше дорожила каждым днем, который проводила с девушками, потому что эта идиллия не могла продлиться долго. Уже скоро она вернется в магазин одежды, где будет корпеть над роскошными туалетами для высокопоставленных дам. Некоторые из них, можно было не сомневаться, наденут эти самые платья, чтобы в сияющем бальном зале сделать тур вальса с… Оуэном.

Он предоставил ее самой себе, но при этом не выказывал равнодушия. Пламенные взгляды поверх бокала, которые она чувствовала на себе, или озорная усмешка, посылаемая ей во время игры в шахматы, говорили, что Оуэн по-прежнему полон чувств к ней. Если точнее, он по-прежнему хотел ее.

Только это желание не имело ничего общего с настоящей любовью, которая дается раз и длится до конца жизни.

Каждое его обращение к ней, отстраненное и подчеркнуто любезное, было для ее души как булавочный укол, но он по меньшей мере уважал ее желания — держал слово и дистанцию.

Когда, наконец, наступил день бала, Аннабелл пребывала в меланхолии, в отличие от Роуз с Оливией, полных радостного возбуждения. И все-таки их энтузиазм оказался заразительным. Аннабелл принялась расставлять цветы и развешивать шелковые гирлянды, чтобы не думать о завтрашнем прощании.

После двухчасовой встречи один на один Оуэн и Чарлз вышли из кабинета, как два спелеолога из пещеры, — усталые, встрепанные и довольные. Оуэн объявил, что Чарлз сможет присутствовать на балу. Это было признание его роли в том, что Роуз вырвалась из немоты. Также они оба выразили надежду на то, что Роуз будет продолжать принимать пищу. Но главное, должность останется за Чарлзом при условии, что между ним и Роуз больше не будет встреч наедине.

Чарлз поклялся своей жизнью, что их общение было исключительно дружеским. Эти невероятные отношения возникли на почве общего интереса к животным, в частности к лошадям. Когда Чарлз как-то упомянул при ней, что самостоятельно пытается освоить грамоту, Роуз снабдила его книгами о флоре и фауне. И если она стала жертвой романтической влюбленности, то он даже не обратил на это внимания. И никогда не слышал, как она говорит, до того дня, когда в особняке появилась Аннабелл.

Теперь Роуз становилась все говорливее день ото дня.

— Чарлз не любит танцевать, — заявила она Оуэну. — Но я надеюсь, ты не будешь возражать, если мы с ним рука об руку обойдем бальный зал по кругу.

Оуэн побледнел. Оливия с Аннабелл затаили дыхание.

Он помолчал несколько секунд. Мускул на его щеке задергался.

— Шалунья! Разрешаю только короткий выход и в сопровождении одной из тетушек.

Роуз просияла.

— И еще. — Оуэн легонько дернул ее за нос. — Оставь первый танец для меня.

У нее засверкали глаза, и она прижалась к нему.

— Ну, конечно. — Потом фыркнула: — Постарайся не оттоптать мне новые бальные туфли.

Сразу после чая Аннабелл принялась помогать Роуз и Оливии уложить прически, затянуть корсеты, а потом облачиться в платья, которые оказались просто роскошными.

У Роуз было платье из белого шелка, расшитое изящными розовыми розетками. Она выглядела такой юной и очаровательной, что одна из тетушек, которой, вероятно, пора было поменять очки, наклонилась и понюхала шелковый цветок у нее на плече. Роскошную гриву ее ярко-рыжих волос Аннабелл не стала прятать под какой-нибудь замысловатой шляпкой. Она просто подхватила волосы лентой и позволила каскаду из локонов свободно спуститься на спину.

На Оливии было платье из голубого шелка, отделанное кружевами и расшитое кристаллами хрусталя, — сочетание изумительное, как лунный свет, мерцающий на поверхности озера. Аннабелл пошутила на тот счет, что если Оливии дать колчан и лук, она станет вылитой Артемидой. На это Оливия ответила, что если ей дать в руки стрелы, ни одному купидону здесь нечего будет делать. Про себя Аннабелл подумала, что при таком наряде и стрел никаких не потребуется.

Когда Аннабелл закончила укладывать прическу Оливии, до нее вдруг дошло, что до ужина осталось меньше получаса, а она все еще не одета.

— Пойдем, — потянула ее Оливия к ней в спальню, — мы с Роуз поможем тебе.

— Ни в коем случае. Иначе вы помнете свои платья и испортите прически.

— Чушь! — Оливия разложила платье Аннабелл поперек кровати. — Я не хочу выглядеть безукоризненно. Джеймс просто не узнает меня.

Роуз хихикнула. Аннабелл наслаждалась моментом — девушки все-таки простили ее.

От ощущения великолепия ткани у Аннабелл слегка кружилась голова. Ей даже в мечтах было трудно представить, что у нее когда-нибудь будет такой наряд. Ну, может, всего пару раз такое и случилось. Самое приятное заключалось в том, что не она сама себе его сшила.